«Дешевые понты, не более того», – удовлетворенно подумал он.
Каин открыл рот, затем закрыл его, вновь распахнул. Он силился что-то сказать, но пока не мог. Слова рождались тяжело. Наконец тихо и беспомощно он произнес:
– Отпусти меня.
Всевышний молчал.
– Отпусти меня, Творец. Я оплатил свои грехи в полной мере. Я уже тысячи раз пожалел о содеянном. Отпусти меня в пустоту. Я больше не могу этого терпеть. Я получил свое наказание.
Каин продолжал говорить одно и то же, неразборчиво шевеля тонкими губами. В конце концов, он остановился на середине слова и просто смотрел в глаза собеседнику.
– Нет.
Короткое слово, раздавшееся со всех концов этого маленького мирка, из каждой точки, прозвучало мягко, почти сочувствующе. Но сказанное, оно моментально стало законом – Денис это почувствовал. Взгляд Анку потух окончательно, и тот, закрыв глаза, опустил голову так, что его лицо невозможно было рассмотреть.
Денис, сидя в уголке своего сознания, попытался пошевелить рукой, но ничего не получилось. Всевышний еще не отдал ему его тело. У Творца еще оставалось что сказать беспомощному Каину.
Голос, раздавшийся из уст Дениса, поразил отцовской мягкостью и в то же время суровостью.
– Я буду ждать, когда ты придешь ко мне со склоненной головой, а не с хитрым трюком в рукаве, и тогда возле меня найдется место и для тебя, Каин.
Анку в последний раз посмотрел в глаза Творца, не ожидая отмены приговора, и повернулся в сторону озера, которое уже виднелось за стволами деревьев. В этот момент с Денисом начало происходить что-то еще более странное. Сначала он понял, что вернулся в свое тело: чуть онемевшие пальцы сжимались, задеревеневшие мышц рук слушались, веки шевелились. Это ощущение оказалось удивительно приятным – словно Денис вернулся в родной дом, где тапочки всегда стоят в нужном углу, на кухне всегда тот же самый стол, а ковер в гостиной всегда одинаково щекочет босые ноги. Затем приятное чувство сменилось жутким ощущением – в него словно воткнули огромный шприц и стали высасывать что-то очень важное и родное, оставляя на своем месте вакуум. В глазах потемнело. Ему до ужаса не хотелось отпускать то, чего его лишали, – он боялся появляющейся пустоты. В какой-то момент он не смог сдерживаться и закричал. Закричал от страха, от внутренней, душевной, боли и от бессилия остановить то, что происходит.
Каин медленно пошел к озеру, но Денис этого уже не видел. Он витал в темноте, потерянный и испуганный, пытаясь в панике найти выход отсюда. Он не боялся того, что может прятаться в этой темноте, он страшился того, что здесь никогда и ничего не будет. Уж не та ли это «пустота», которой так жаждал Каин (или Анку, или Анкудинов, или Бог его знает как еще)?