Молчание.
– Вижу, что узнаете. Я многих из вас тоже знаю. Вот пришел послушать, что вас так беспокоит... даже собрание собрали.
Он говорил и приближался к столу, не вынимая руки из кармана. Сел на свободный стул.
– Ну? Продолжайте...
Несколько мгновений висела над столом напряженная тишина.
Василий стоял у двери, сжимая в кармане рукоятку револьвера.
– Вот метелошников нам не хватает, товарищ Чичканов, – процедил ехидный голосок.
У Чичканова вздрогнули желваки и замерли.
– Ходит слух, твой отец хорошо метлы вязал. Ты, случаем, не в него пошел? А то нам торговать нечем. – Это говорит уже другой человек, другим, более злым голосом.
Чичканов даже взглядом не повел в его сторону – словно окаменел.
Купцы осмелели:
– Чем будешь кормить горожан?
– Подохнете все!
– Властители.
Какой-то грузный купец потянулся было с кулаками.
– Хватит! – Чичканов тяжело ударил по столу и встал. – Теперь слушайте меня. Я шел сюда арестовать всех вас и отдать в ревтрибунал.
В наступившей тишине резко скрипнуло несколько стульев.
– Сидеть! Дом оцеплен чекистами, – предупредил Чичканов движение купцов. И усмехнулся, довольный. – Как видите, я кое-что умею вязать и кроме метел! Но я раздумал, – продолжал Чичканов, – в трибунале вас могут расстрелять, как заговорщиков против советской власти. – Он помедлил, оглядывая купцов. – А вы горите желанием помочь нам, чтобы горожане не подохли с голоду... Так вот... – Он тяжело опустил руку на стол. – С сего дня вы являетесь заложниками. Откроете добровольно свои тайные склады – помилуем, разрешим торговлю через кооперацию, не откроете – арестуем. Понятно?
Никто не ответил. Только злобно сопели.
– Василий, открой дверь!
Купцы зашевелились.
– Я согласен!
– Я тоже...
– Кто согласился, прошу предъявить документы для записи...
Радостное ощущение силы советской власти переполнило Василия. Он разжал затекшие на рукоятке нагана пальцы и толкнул плечом дверь.
1
Солнце еще с горы ног не спустило, а Ефим Олесин уже вышагивал по городской улице.
Одетый в новые холщовые штаны и рубаху, он выглядел молодцевато. Кажется, что и солнце-то сегодня раньше встает по такому случаю!
Хотел Ефим прямо на подводе подъехать к вокзалу, где теперь работает смазчиком Панька, да любопытство взяло верх. Клашу посмотреть захотелось. Теперь не обернешь дело – на сносях баба, глядишь, внука Ефиму принесет.
Кланя встретила его ласково, батей назвала. Расслабло сердце Ефима – распряг лошадь во дворе, велел Клаше доглядеть, а сам пешком на вокзал.
Но что это? На перрон не пускают.
Ефим подошел к милиционеру.