– Буржуи соль нам давали, а ты привез сольцы? – ехидно пропищал голосок со стороны.
– Вот прогоним беляков от Каспия – соли сколько хочешь будет у нас, товарищи! Так что все подобные выкрики на руку нашим врагам. Крестьяне должны держаться пролетарской власти, а не цепляться за сплетни мироедов. Товарищ Ревякин, зачитай список комитета бедноты.
Василий подошел к столу. Перечислив всех членов комитета, сделал небольшую паузу, окинул толпу строгим взглядом:
– Кто комитету не будет подчиняться – перед революционным законом ответит!
Забавников почувствовал, что эта угроза как-то придавила мужиков: нахмурились и без того хмурые брови, опустились недоверчивые, колючие глаза. Он натужно кашлянул, как бы предупреждая Василия, что теперь будет говорить он.
– Товарищи! Декрет о комитетах бедноты подписан Владимиром Ильичем Лениным. Сейчас товарищ Панов, начальник нашего отряда, расскажет вам про товарища Ленина.
Панов понял ход мыслей Забавникова: надо разрядить напряжение. Упоминание имени Ленина оживило толпу.
– А он его самолично видел али как? – спросил Юшка, протискиваясь в передние ряды.
– Да, товарищи, – с радостной улыбкой заговорил Панов, – я видел товарища Ленина и даже говорил с ним.
По толпе легко порхнул вздох удивления, люди заработали локтями, пробираясь ближе к столу.
Ораторы оказались окруженными плотным кольцом.
– Тады, милый человек, – попросил Юшка, – давай выкладывай все по порядку: какой он, что говорил, что наказывал?
– Ну, раз по порядку, так по порядку, – улыбнулся Панов. – Слушайте. Нас, питерских большевиков, направили с заводов на Тамбовщину для укрепления советской власти. Дали нам паек на дорогу, да что тот паек? Кое-кто детишкам оставил его дома. Один из нас не выдержал – гимнастерку на толчке у станции променял на хлеб. Узнали мы, спрашиваем: на что обменял свою большевистскую твердость? На кусок хлеба? Может ли такой человек думать о тысячах голодающих? Исключили мы его из своей дружины и в Питер вернули с позором.
– Ты про Ленина, про Ленина сказывай, – с нетерпением вставил Юшка.
– Доехали до Москвы, нас прямо к Ленину на беседу.
– Высокий он собой-то? – крикнул кто-то из задних рядов.
– Ростом он невысокий, товарищи, но великого ума человек. Одним словом, вождь мирового пролетариата и душевный человек. Глянул на меня – пуговицы, говорит, у тебя на шинели блестящие, крестьяне могут тебя за жандарма принять, срежь их. А я, надо вам сказать, в реальном учился раньше, шинель-то со мной и на завод пошла.
– Так про шинель и сказал Ильич-то? – удивился Юшка.