Мужчины решат свои дела, а обо мне благополучно забудут. Так и будет, вот увидишь, Стеша.
Стук в дверь раздался так неожиданно, что я подскочила, выпуская ложку из рук и пятясь спиной к стене.
- Можно?
- Входи. – Горячая рука Максима Сергеевича аккуратно вытолкнула меня от стены обратно к стулу, и я села, рассматривая своего бывшего директора, который, к слову сказать, выглядел жалко. – Привез?
- Привез. – Кивнул Михаил Александрович, и шагнув вперед, словно на расстрел, бросив в меня гневный взгляд. – Вот, Максим, все до копейки.
- Максим Сергеевич. – Поправил он. – Деньги Малюткиной?
Директор сморщился, но вынул из внутреннего кармана пиджака простой белый конверт.
- Пересчитывай. – Сказал мужчина, убирая принесенный Ивашкиным чемоданчик.
Пухлый конвертик в руках так сильно грел душу, что я вновь едва не заплакала, но сдержавшись, принялась выполнять сказанное.
- Восемьдесят две, восемьдесят три, восемьдесят четыре пятьсот. – Закончила я, поднимая глаза на Максима Сергеевича, который вновь разозлился.
Пугает он меня до дрожи. Звериный взгляд такой бешенный и темный, что появляется страх пропасть в нем навсегда, запутаться в паутине своего страха и захлебнутся. Но этот гнев предназначен не мне.
- Где оставшиеся?
- Это вся ее зарплата, с учетом налогов и штрафов! – Оправдывался бывший начальник.
- Слушай, Миша. Мне похуй на налоги и штрафы. Ты должен Малюткиной еще столько же, и мне похуй, где ты их возьмешь, хоть жопу себе порви и достань. – Вкрадчивый, тихий, насколько это возможно в его случае голос. – И обещаю, Миша. Я за этим прослежу лично, ты меня понял? – Бледный директор покрылся красными нездоровыми пятнами, и его лысина блестела от капелек пота. – А теперь вали отсюда, и что бы деньги в течение трех дней были у меня.
Дверь за моим бывшим, а теперь еще и озлобленным начальником закрылась, оставляя нас вновь один на один с Максимом Сергеевичем.
- Спасибо вам. – Промямлила я, прижимая к груди конверт. – Я рассчитаюсь за стол, прямо сейчас.
- Не надо. – Подняла глаза и не узнала их выражения. Что-то темное, мрачное, но такое затягивающее, что пришлось, рвано выдохнуть, чтобы не задохнутся.
Этот мужчина странно на меня влиял, вызывая нестерпимое желание облизнуть пересохшие губы, сделать глубокий вдох или смотреть на него из-под ресниц. А конкретно сейчас хотелось сделать все и сразу. Но разве такой как он посмотрит на такую пигалицу как я? Куда там, так только, секс в уплату долга, который он, я не сомневалась, сейчас потребует.
- Миша закроет твой стол, в счет компенсации.