Когда на кремлевском Олимпе появилась фигура Сергея Глазьева, с ним новое киевское руководство связывало немалые надежды на то, что он сумеет переломить настроения во властных эшелонах России в сторону пересмотра кабального газового договора и подготовки планов по взаимной интеграции экономик двух стран в духе ЕЭП. Однако даже глазьевской энергии не хватило на то, чтобы намеченная программа кардинальных сдвигов в экономических отношениях между двумя странами заработала, а Газпром отказался от своего украинского «куска». Между тем, программа эта включала и достройку блоков Хмельницкой АЭС с помощью России для экспорта электроэнергии в Европу, и строительство в Днепропетровске на базе уникального месторождения Желтые Воды обогатительного комбината для производства урана, и создание совместного авиахолдинга на базе разработок конструкторского бюро имени Антонова в Киеве. В последнем случае речь шла о целой линейке самолетов «Ан»: от знаменитого «Руслана» до ближнемагистрального пассажирского самолета «Ан-158». Суть предложений Глазьева заключалась в том, чтобы забрать из Объединенной авиастроительной корпорации России заводы и предприятия, которые производили в России самолеты «Ан» и создать совместное с Украиной предприятие. Причем Глазьев предлагал, чтобы генеральным конструктором этого совместного предприятия был украинец, а его первым замом — представитель России. Детальный план включал и десятки других инициатив, которые могли бы связать экономику России и Украины в такой крепкий экономический узел, что никакие усилия Запада по втягиванию Украины в геополитические игры уже не сработали бы. Но вся эта программа так и осталась на бумаге.
В чем тут дело и почему Россия упустила шанс интегрировать экономику соседней страны? Непростительное пренебрежение в отношении Украины отчасти связано с глубоко проникшим в часть российской элиты заблуждением, что государство — это корпорация, и поэтому все межгосударственные отношения должны рассматриваться под углом бизнеса, зарабатывания денег. По логике кремлевских экономистов, если газовое соглашение с Украиной приносило России дополнительные доходы в миллиарды долларов, то это был идеальный договор. Но именно такой договор и подтолкнул украинское руководство к мысли попытаться сблизиться со странами ЕС, если с Россией дела зашли в тупик.
Движение в сторону Брюсселя было основано и на серьезных политических расчетах. Стратеги в администрации президента Украины понимали, что если Янукович подпишет соглашение об ассоциации в ноябре 2013 года, то он выбьет из рук оппозиции главный козырь: идею движения в сторону Европы, — и безболезненно будет избран на второй срок в 2015 году. В Киеве считали, что переизбрание Януковича — в интересах Москвы, а потому Россия не будет вставлять палки в колеса планам евроассоциации Украины. Да и Кремль не одернул «регионалов», когда те активизировали переговоры с ЕС об ассоциации и уже в 2012 году парафировали соглашение. Москва проявляла удивительное благодушие: ни заявлений, ни разговоров за закрытыми дверями. Молчал Кремль, молчал Глазьев. Никаких кампаний, никаких экспертных оценок, никаких усилий притормозить движение Украины в сторону ЕС.