– Ну чего там? Совсем жесть?
– Сам как думаешь? Накаляется потихоньку.
Артем огляделся, неловко кивнул Лене, Иван тоже кивнул, задержался на миг взглядом и опустил глаза.
Артем вполголоса, явно полагая, что больше никто не слышит, сказал:
– Спалят ща все нахер.
Лена пошевелилась, поняла, что ей все равно, попыталась дальше не слушать – не получилось.
Иван зло ответил:
– Да и как говорится… Они мне, суки, знаешь, что предлагали?
Лена посмотрела на него. Оказывается, ей было не все равно. Удивительно.
Иван заметил ее движение, запнулся и быстренько срулил с темы:
– Пускай теперь всему городу предложат, как вылезать из этого. Попробуют хотя бы.
Артем поводил пальцами по экрану и сказал с изумлением:
– Слушай, всему – не всему, но тут реально полгорода собралось. Ну не пол, ладно, но тыщ восемь, даже девять.
– Все равно скажут, что пятьдесят человек максимум было.
– На этот случай и записываем, – пояснил Артем. – Все запишем, в морду ткнем тварям, никакой блок не устоит. СМИ пусть сидят носом в жопе, трансляция все равно идет, там уже семьдесят – опа, сто пятьдесят тысяч смотрят. Щас ты выступишь, потом в ютьюб и мессенджеры вывалим – будут знать.
– Ну… – сказал Иван и поежился, собираясь. – Пошли, что ли.
– Вань, погоди, – сказала Лена.
Он остановился, посмотрел на нее, на Артема. Тот чуть кивнул и пошел, огибая народ и поглядывая в небеса, к перекрестку Революции и Лермонтова.
Иван торопливо подошел к Лене, присел рядом и заговорил, глядя в землю:
– Лен, все хорошо будет. Там больница нормальная, врачи тоже, я поспрашивал, я ж со всеми перезнакомился, когда руку мне тут собирали, отделение другое, как говорится, но ребята сказали, в инфекционке очень толковые спецы…
– Нет, погоди, – сказала Лена, ловя мысль, обнаружила, что по-бабьи держит себя за щеку, сложила руки на коленях и вспомнила наконец: – Вань, ты сейчас не выступай. Не время.
– С чего это? – удивился Иван. – Наоборот же, самое время, мы ж примерно такого и ждали. То есть…
Он неловко замолчал.
– Обстоятельства изменились, – сказала Лена, скривилась неожиданно для себя, но удержалась и пояснила, пытаясь удержать прыгающие губы: – Сейчас они виновного ищут. Кто под руку подвернется, тот и виновный. По принципу «Доказчику – первый кнут».
– И что?
– Ты выступишь – ты и подвернешься.
– И что? – повторил Иван, начиная злиться. – Посадят?
– Во-первых, могут, хотя вряд ли. Но могут. Во-вторых, и это важнее: заметят и перекроют все дороги. Вообще кислород перекроют.
– Именно если выступлю?
– Да. Если не выступишь – договороспособен, с тобой можно работать. Если выступишь – смутьян. А им нельзя, чтобы смутьян оказался выгодоприобретателем. На тебе поставят жирный крест.