Мужичок был тот самый провокатор Миша, приходивший в Чайхану со смутьянскими речами. Теперь он сразу скакнул от слов к делу. А пикетчик не был Артемом, так что ни оттащить провокатора за шкирятник, ни сунуть в рыло не умел. Он хватал за руки, просил по-человечески и испуганно оглядывался на набегающих полицейских.
Миша выждал, пока те приблизятся вплотную, толкнул пикетчика так, что тот влетел полицейским в объятия, а одного из них даже сшиб наземь, а сам скорым шагом пошел прочь.
Полицейские на него не смотрели: один крутил пикетчику руку, второй, поднявшись, отряхивал слетевшую шапку и штаны, не отрывая серьезного взгляда от пикетчика. Тот озирался на уходящего Мишу и пытался что-то объяснить.
– Ты что же, зараза, совсем страх потерял? – спросил полицейский, отряхнувшись, и без замаха ударил пикетчика под дых. Пикетчик согнулся, уронив плакат.
– Вы что делаете! – крикнула Лена и побежала к полицейским, на ходу сдирая респиратор. – Это же тот кидал, провокатор, его хватайте!
Миша на ходу оглянулся все с той же полуулыбочкой, и продолжил путь, не ускоряя шага. Полицейские не обратили на него внимания: один придерживал согнутого пикетчика, другой, шипя, тыкал парня в шею, одновременно пытаясь растоптать плакатик.
Лена, добежав, дернула тыкавшего за рукав и снова крикнула сквозь одышку:
– Ты что делаешь, отпусти! Его вон хватайте, он стекла бил!
Она махнула в сторону Миши, но того уже не было.
Полицейский Лену как будто не заметил: дернул плечом и снова попытался ударить пикетчика. Лена вцепилась посильнее, так что оба покачнулись, чуть не обрушив весь квартет. Второй полицейский, перехватывавший пикетчика то за плечи, то за запястья, запаленно спросил:
– Дурная? Тоже в СИЗО захотела?
Он был молодой и мелкий, из-под влажной губы торчали зубы, шапка съехала с короткой мокрой челки. Что ж вы все дураки несчастные такие, подумала Лена безнадежно.
Рядом взвизгнули тормоза, хлопнула дверь автомобиля, за спиной мужской голос изумленно поинтересовался:
– Вы чего творите, уроды?
Лену мягко убрали в сторону, она с трудом удержала равновесие, послышался смачный звук ударов, кто-то тонко воскликнул:
– Ребят, вы чего!
Лена с хрустом переступила по стеклам, снова поскользнулась и вцепилась в холодные прутья решетки крыльца, к которой, оказывается, прижималась спиной. В двух шагах перед ней крутилась неуклюжая медленная драка: два очень легко одетых, даже без масок, спортивных мужика оттаскивали полицейских от пикетчика, время от времени постукивая то в бок, то в живот и с деловитым матерком интересуясь, чего уроды тут гестапо устроили средь бела дня. Машина, древняя белая «японка», стояла рядом, нежно звякая колокольчиком – водительская дверь, не видимая отсюда, осталась открытой.