– Он извинился сразу, но… Дурак, говорю же. Ну и всё. Данил в бутылку, Нечаев ему грозить – и посыпалось. Вся схема набок, все в истерике, никто не знает, что делать.
Лена, помедлив, сказала:
– Странные вы, ей-богу. Что делать. У вас Бехтин есть, хоть его ставьте, хоть зица любого.
Салтыков, странно мотнув головой и явно зажевав пару выходов на фразу, сказал:
– Исключено. Нужно решение, хотя бы временное, а не козел отпущения.
– А сами вы не хотите, да? Нечаев, в смысле, и губер? Просто потому что сами не знаете ни решения, ни раскладов, поэтому хотите свалить на кого-то и держаться в стороне, да?
Салтыков вернулся к стейку. Лена, коли так, тоже немножко поела, не чувствуя вкуса, и предложила:
– Тогда отдавайте федералам. Хоть через ЧС, хоть, не знаю, как угодно.
Салтыков некоторое время смотрел на Лену с жалостью. Поскольку он при этом жевал, припевая, вышло и смешно, и диковато. Потом все-таки снисходительно пояснил:
– А тогда, Лен, это всё федеральная зона ответственности. Причем отвечать и решать будут силовики, как придумают и как умеют. Это значит – дела на всех, широким неводом, с посадками, чтобы никто не думал, что особенный и свободный. Морока на три-четыре года или дольше. Весь город раком, без просвета. Потому что, знаешь ли, завести дело – это просто бумажку подписать, а закрыть – это деньги с каждого носа, большие. Не представляешь какие.
Салтыков пододвинул к себе телефон, начал писать на экране какое-то число, передумал, аккуратно стер цифры, отложил телефон экраном вниз и добавил, сосредоточившись на медиум-рэйре:
– И, само собой, это не скажется на свалке. Вообще никак. Все будет так же и хуже, но с посадками. Отдать федералам, да? Лично я, вот ровно сейчас – могу. Специально для тебя. Отдать? Правда хочешь?
Лена отрезала еще кусочек цыпленка, старательно прожевала и, так и не поняв, чего она правда хочет, спросила:
– Он что, теперь обратно проситься будет, что ли? Об этом, что ли, хотел сегодня?..
– Примешь? – поинтересовался Салтыков как бы между прочим – даже головы от тарелки не поднял, но глазами следил, Лена заметила. Она хотела ответить уклончиво, хотела отбрить, что это только их с Митрофановым дело, хотела отшутиться, но ответила растерянно и честно:
– Ну вот вряд ли. И поздно, и вообще…
– Ага, – сказал Салтыков. – И на твои с Иван Сергеичем дела это все не повлияет?
– Ну а как? – удивилась Лена. – Это не мои с Иван Сергеичем дела, это, ну не знаю, для всех тупо вопрос жизни и смерти.
Она вспомнила Алекса, сморгнула и быстренько попыталась заесть слезы.