А Лена излагала. Что делать-то, если это правда и если это надо сказать ему, здесь и сейчас.
Да, мы вплотную подошли к тому, что так долго, упорно и старательно готовили, говорила она. Мы вышли на финишную прямую, она же – взлетная полоса. Да, нам остался чисто символический не рывок даже, а ритуал: принять стартовую стойку и вдарить, пока конкуренты хлопают глазами и пытаются сообразить, что происходит. И мы, может быть, даже добежим – если дадут. Но, во-первых, не дадут. Во-вторых, уже нет смысла бежать. Если мы все-таки добежим до финиша, то за ленточкой обнаружим не пьедестал и не кресло главы с рычагами и возможностями, а выжженное поле и себя в самой середке вонючей свалки, той самой, которую собирались убрать и которую мы теперь уже не уберем, потому что со свалки нас не выпустят.
– Да почему, господи? – уже не скрывая раздражения, спросил Иван.
– Потому что нами правят конспирологи, которые видят заговоры везде: в своих приемных, своих спальнях, на кухнях, в гаражах и пивных. И особенно старательно они ищут такие заговоры на тех полянах, которых толком не понимают, тем более – на тех, которые им не очень видны. Одноклеточная логика: если мы не видим, значит, вы скрываете, если скрываете, значит, от нас, значит, против нас, значит, вы враги, ну и дальше понятно: сами вы слишком мелкие, молодые и безденежные, чтобы пойти против нас, значит, вас финансирует враг: Ходорковский, Украина с Грузией, ЦРУ, масоны и эти, как уж Тимофей все время…
– Рептилоиды с Нибиру.
– Да. Если мы собираемся на кухнях, в пивных и так дальше, все понятно: значит, мы готовим пивной путч против законной власти, страны и человечества. Значит, нас надо бить по башке дубинками и пивными кружками и загонять под лавку. Если же мы собираемся в мессенджерах, соцсетях и приватных группах, куда никого не пускаем…
– И даже морды агентам бьем…
– Кстати, Вань, Мишу этого из виду не упускайте, предупреди всех.
– Теперь уж как говорится. Я его знаю, кстати, в ролике рассмотрел, он Балясникова арестовывал, помнишь, рассказывал? Халдей типа, это вот он как раз, сломанную руку мне крутил.
– Вот тварь. Жаль, фото нет, как-то не до того оба раза было.
– Толку с этого фото, таких полно, одного в паблик запалим, сто новых спустят.
– Тоже верно. Ну вот, если мы такие тихие и не буйные, значит, мы дьявольски опасные и кем-то подученные. Тогда нас надо сажать и размазывать печень по асфальту, пока мы не устроили оранжевую свистопляску и «арабскую весну».
– Доведут – устроим.
– Да? – спросила Лена и несколько секунд внимательно рассматривала Ивана. – А где ты возьмешь оружие? Нет, не так. Ваня, ты правда готов взяться за оружие? Готов стрелять? Не в воздух и не по стеклам, а в полицию, в морды эти чиновничьи, в живых людей?