Он расскажет мне и о перстнях, наколотых на пальцах, и о детстве в детском доме, и о многом другом, чего я не знаю и даже не могу вообразить.
Мне будет с ним настолько легко и просто, что место, оставленное в моей жизни Серегой, заполнить никогда не удастся ничем и никем.
За год до смерти он уедет на Байкал. В глухую деревню, вдвоем со своим старым товарищем с такой же острожной биографией.
Я тогда буду уверена, что он просто устал от Москвы. Я так и не узнаю, что ему поставили онкологический диагноз. Мы будем перезваниваться – сначала часто, потом реже. «Связь дерьмовая!» – скажет он.
Потом он пропадет надолго, больше чем на месяц. Потом Гоша приедет ко мне, и скажет: – Палыч умер.
– Когда? – еле выдохну я.
– Ровно сорок дней назад. Помнишь, я уезжал… Ему совсем хреново стало, и я поехал.
– И ты мне ничего не сказал?! Как ты мог мне ничего не…
– Он не велел, – слышу я в ответ. – Приказал сообщить тебе на сороковой день. Сказал, ты будешь орать и называть его ублюдком, и это будет смешно. И что нечего тут «прощаться», чай не вокзал… Ну, что ты… Ну не плачь… Он надеялся, ты разозлишься, и плакать не будешь.
Я надеюсь, что Там, Откуда никто еще не вернулся, распутаются все запутанные узлы, отболит все, что болело, и мы обязательно встретимся.
У него была интересная особенность: он был абсолютно свободен, где бы ни был, и совершенно не умел подчиняться. Этому я хотела бы научиться в оставшееся мне время.
* * *
В половине восьмого утра – звонок. Подскакиваю. Нашариваю во сне мобильник. Друг Гоша.
– Я тут это…
– Что?!
– Я тут в Звенигород ехал.
– Ну?!
– Ну это…
– Что??? Врезался, разбился?
– Зачем? Я это… Покурить вышел. Тут это…
– Что???
– Тут знаешь, такой типа туман. И такое все…
– Какое???
– Ну такое… Знаешь, желтое. И типа белое. И тихое такое.
– Гоша, елки, полвосьмого! Какой туман? Какое желтое?!
– А, ну да, ну ты спи.
Закрываю глаза. Лежу. Думаю. Осознаю. Перезваниваю.
– Ты звонил сказать мне, что вышел на обочину покурить и смотрел на листопад в тумане, и туман был белый, молочный и холодный, а листья – желтые, бронзовые и золотые, и в тумане они падали так медленно-медленно и бесшумно?
– Откуда ты знаешь?
– Да ты мне, практически, рассказал…
* * *
Парковка торгового центра «Западный». Гоша, доставивший меня в магазин, тормозит посреди парковки. Перед нами маневрирует огромный лакированный лимузин. Громадная машина беспомощно тычется носом в ограду, ерзает на месте, потом ползет назад, рискуя разбить фару Гошиной BMW.
– Нарисуют себе права на коленке, – беззлобно ворчит Гоша, сдавая назад. – И колупаются… Не умеешь ездить – купи, блин, ишака… А то накупят троллейбусов…