– Сколько лет? – спрашивает Мэри.
– На момент смерти было восемнадцать, – говорю я. – Элайджа невыносимо такой правильный, выходец из семнадцатого века. Жутко упрямый.
– Как выглядит? – интересуется Элис.
– Высокий, на голову выше меня. Темные волнистые волосы, серые глаза, высокие скулы. Порой, когда он стоит у камина или смотрит в окно, кажется, что он больше похож на картину, чем на настоящего человека.
– Понятно, красавчик, – протяжно мурчит Мэри.
Меня бросает в жар, а Сюзанна ухмыляется. Они до жути довольны услышанным.
– Вы уже целовались, правда? – тараторит Мэри.
– Эм-м… – Издаю смущенный смешок. – Ну…
– Ого, настолько хорош? – В глазах Элис пляшут лукавые огоньки.
Уверена, щеки мои уже не красные, а прочти бордовые.
– Ой, кажется, меня там папа зовет, – выпаливаю я, устремляясь к дому.
– Не может быть, – протягивает Мэри, и девчонки дружно смеются.
Я машу им на прощание, но самой смеяться не хочется. Не стоило открыто обсуждать Элайджу. Я не так глупа, чтобы привязываться к людям, которые все равно однажды уйдут и оставят тебя. Эту ошибку я больше не повторю.
– Сэм, – раздается из кабинета голос отца, стоит только закрыть за собой дверь. – Подойди на минутку.
Он сидит за столом, заваленным книгами и бумагами. Сажусь на стул напротив. Всегда нравилось забираться в папин кабинет, в мир человека занятого делом.
– Я звонил нашей родственнице из Хэкстонов, – говорит отец.
– Правда? – заметно психую я.
– Да… и решил кое-что проверить. Забавно, она сказала, что в нашей семье единственная Майра – это Майра Хэкстон Харпер, пережившая крушение «Титаника», и которая по понятным причинам давно умерла.
Он смотрит на меня, ожидая реакции. Сердце бешено колотится в груди.
– Что? Дичь какая. Зачем кому-то отправлять нам подарки от лица умершей?
Отец продолжает, словно не слышал моего вопроса:
– И тут я вспомнил, как тебе померещилось, будто с одной из картин в коридоре произошло что-то необычное. Тогда я решил проглядеть записи в маминой картотеке и, оказывается, на той картине изображена Майра.
Сижу абсолютно неподвижно, боясь, что, если сделаю неверный жест, папа сразу меня раскусит.
– Не может быть! Думаешь, нас кто-то разыгрывает? Или это шутка какого-нибудь фанатика истории?
– Одно я знаю точно, Сэм: ты давно выяснила, кто такая Майра. Просто не могу понять, почему ты ничего не рассказала мне.
– С чего ты… я…
Так, не могу больше сидеть спокойно.
– Подумай хорошенько над тем, что сейчас собираешься сказать. Каждый вечер вы с девочками изучаете историю «Титаника», так что не думаю, что в ваших домашних заданиях не было ни слова о Харперах. До этого времени ты никогда не уходила от прямого ответа на вопрос. Когда ты отмахнулась от моего предложения узнать, кто такая Майра, я заподозрил неладное. Но сейчас уверен: ты что-то скрываешь от меня.