– А отец?
– Серьезный. Молчаливый. Я часто удивлялся тому, что мама оказалась единственной, кто умел его рассмешить. Мы с Эбигейл пытались, и отец любил нас, но только когда он смотрел на маму, лицо его менялось.
Я жду продолжения, но Элайджа молчит.
– Мне пора, – наконец говорит он. – Но я вернусь, прежде чем ты заснешь.
Он исчезает. Прикрываю глаза и ложусь на бок. Только сегодня. Это был разовый порыв. Больше никаких разговоров о личном, иначе все станет только хуже.
Отпиваю кофе и откусываю маленький кусочек от оладьи, украшенной взбитыми сливками и грецким орехом. Я упрямо смотрю в тарелку. Не могу даже поднять взгляд на папу или Джексона. Миссис Мэривезер пытается завязать беседу, но эти двое ограничиваются лишь вежливыми ответами или бессвязным бормотанием и сразу же замолкают.
Проходит очередная минута молчания. Миссис Мэривезер прикладывает салфетку к уголкам рта.
– Так, хватит. Прекратили дуться! На дворе понедельник, а вы едите прекрасные оладьи с домашними взбитыми сливками, ванилью и корицей. Я не желаю терпеть такое настроение в доме.
Мы поворачиваем к ней головы, но не произносим ни слова. Миссис Мэривезер внимательно изучает наши лица.
– Я пошел. Надо заехать за Ники… – начинает Джексон.
– Это подождет минутку, – резко обрывает его миссис Мэривезер. – Мы практически одна семья. Сейчас между вами явно что-то происходит, и я желаю знать, что именно.
Джексон пожимает плечами, будто он совершенно не в курсе. Мы смотрим на него. Миссис Мэривезер наклоняет голову.
– В чем дело, Джекс? Тебя как подменили. Ни смеха, ни улыбок, осталось лишь помешательство на Ники, девушке, о которой я от тебя не слышала ничего хорошего. Сэм, у тебя под глазами круги, как у панды. И я никогда не видела тебя такой притихшей.
Открываю рот, но не произношу ни звука. Папа кряхтит. Я откладываю вилку в сторону и утыкаюсь взглядом в оладьи на тарелке.
– Мы с Сэм возвращаемся в Нью-Йорк, – объявляет отец.
– Постой, ну-ка помедленней. – Миссис Мэривезер округляет глаза и разводит руки в стороны. – Чарли, вы решили переехать, а ты мне только сейчас об этом говоришь? Все, мир сошел с ума!
Папа морщится, затем упрямо поджимает губы.
– Мы решили это вчера вечером.
Я отодвигаю стул.
– Пора в школу.
– Сэм, – расстроенно окликает меня отец.
– Не хочу опоздать.
– Я тоже, – заявляет Джексон и поднимается из-за стола.
В полной тишине мы хватаем сумки и выходим из дома. Джексон останавливается у открытой двери пикапа.
– Сэм!
Оборачиваюсь на его зов.
– Подвезти?
Я колеблюсь. Словосочетание «поганое настроение» даже близко не описывает мрак, в котором я сейчас нахожусь. Но мне нужно поговорить с Джексоном, а это первый удобный случай за несколько дней. Киваю и забираюсь на пассажирское сиденье.