– Все, успокоились, – требует Уордуэлл. – Сэм, сегодня вы первая. Итак, имя пассажира, краткий рассказ о нем и в финале: выжил или нет.
Прочищаю горло:
– Хаммад Хассаб. Уроженец Каира, двадцать семь лет. Генри Харпер нанял его переводчиком на время своего путешествия в Египет, а потом предложил щедрую плату, чтобы он поехал с ними в Америку в качестве слуги. Выжил. – Я нашла информацию о нем после сна об ужине. – Он был единственным чистокровным египтянином на борту, а также не ливанским арабом, пережившим этот рейс.
– Правильно, – кивает Уордуэлл. – Кстати, о Хаммаде и Харперах, о которых вы спрашивали вчера… Вы знали, что это одна из немногих семей, которые пережили крушение без потерь и серьезных последствий? Что еще поразительней, с корабля спасся даже их пес.
Роняю ручку на стол и кидаю взгляд на сумку, в которой лежит собачий ошейник. Совпадение? Не думаю.
– Как бы то ни было, занятный факт, – продолжает Уордуэлл, так и не дождавшись от меня ответа. – Так, есть желающие?
Руку тянет Ники:
– Уильям Стед. Много лет работал редактором в британской газете, известен статьями о политике. Благодаря его работе расширено финансирование военно-морского флота, началась борьба с детской проституцией, а возраст согласия официально повышен до шестнадцати лет. Позже он начал труд под названием «Войной против войны» и стал ярым сторонником «мира через арбитраж». Стед оказался на «Титанике», так как президент Тафт пригласил его на мирный конгресс в Карнеги-холл. Утонул с кораблем, тело так и не нашли.
Итак, что здесь происходит? Сначала ошейник, теперь это… Утром после первой встречи с Генри Харпером Ники упомянула о нем на уроке. Теперь мистер Уордуэлл сообщает о собаке, а в последнем не-сне я встретилась с Уильямом Стедом. Перевожу взгляд с уложенной прически Ники на Уордуэлла. И тут понимаю, что нельзя доверять ни ему, ни ей.
Глава 21
Уставилась и стою
Я закрываю шкафчик. Ни Джексона, ни эсэмэски от него. Он же не мог уйти, не сказав ни слова, правда?
Конечно, подвозить домой меня сегодня не нужно, но все же… Ладно, на обратном пути пробегу мимо его парковочного места. Вынимаю телефон и печатаю сообщение Элис.
Я: «Иду к вам».
Шагая по коридору, натягиваю куртку и перекидываю сумку через плечо. Выхожу в двери, ведущие на ученическую парковку и застываю как вкопанная. Джексон и Ники болтают, стоя у пикапа, она вцепилась в его рубашку. Даже в те редкие дни, когда мы ругаемся, Джексон подвозит меня; мы едем в тишине и слушаем музыку, а не болтаем, как обычно. Так, я не хочу видеть их вместе. Но не могу отвести взгляд, уставилась и стою.