Гортье взял в руки пистолет и испуганно посмотрел вначале на меня, а потом на Ковбоя. Юлиан, надо отдать ему должное, сурово смотрел исподлобья, понимая, что может произойти дальше.
– Стреляй в него, – приказал я Французу, мотнув стволом «сто пятого» в сторону Ковбоя. – Двоих я не отпущу. А на тебе крови нет, да и компромат мне на тебя нужен. Иначе дальнейшее сотрудничество у нас с тобой не заладится. Только не вздумай шалить, я тебя подстрелю, но не насмерть, и будешь ты всю дальнейшую жизнь хромать или из брюха трубочка на сторону торчать будет, сцеживая слизь. Стреляй! – неожиданно громко рявкнул я.
Клац! Клац! – сухо щелкнул бойком ПБ в руках Гортье. Француз недоуменно посмотрел на пистолет в своих руках, не понимая, почему он молчит. Да потому что патронов в нем нет! – с издевкой, подумал я, приготовившись к дальнейшему развитию событий. То, что произошло дальше, совершенно укладывалось в картину придуманного мной сценария.
Ковбой низко пригнул голову и бросился на Француза с кулаками.
– Падла, падла! Ты же убить меня хотел, – сбив Гортье с ног, Юлиан навалился на Француза сверху и принялся месить того кулаками. На меня он совершенно не обращал внимания, ну, точно, псих конченый!
На крики в комнату забежали Черновы, но я жестом отправил их обратно.
Ковбой навалился на Гортье и, ухватив того за горло, принялся отчаянно душить. Француз скреб пальцами по доскам пола, пытаясь найти хоть какое-то оружие для самообороны. Подойдя поближе, я вложил в его пальцы столовый нож.
Хек! – длинный, широкий шеф-нож, легко вошел в правую бочину Ковбоя, скорее всего пробив при этом печень. Кровища хлынула из широкой раны мощным потоком, заливая пол и Гортье. Юлиан дернулся, засучил ногами и, обмякнув, упал на бок.
– Голову ему отрежь, – голосом, не требующим возражений, приказал я. – Живо!
– Зачччем?! – испуганно тараща глаза, проблеял Гортье.
– Режь башку! – рыкнул я. – Иначе я сейчас твою отрежу.
Гортье шарахнулся от меня, неумело схватил Ковбоя за волосы и принялся пились ножом шею своего мертвого любовника. Получалось у него плохо! Кровь лилась ручьем, рукоять ножа быстро намокла от крови и стала скользкой, клинок несколько раз выскальзывал из пальцев Француза, падая на пол.
– Быстрее! – подогнал я Француза. – Быстрее!
Ожог на моей груди неожиданно начал пульсировать, предвещая неприятности.
– Как там? – спросил я у младшего Черного, высунувшись в коридор.
– Нормально. Автоматы погрузили, сейчас патроны, гранатометы и ружья загрузим.
– Отставить! – приказал я. – Нельзя лодку перегружать. Забери эти две сумки, спускайте лодку и ждите меня.