Бронвин принесла микрофон и вставила его обратно в держатель.
— Похоже, учителей старших классов ждет много интересного, — проговорила она. — Возможно, Хадсон еще передумает и все-таки вернется сюда уже на следующий год. В нашей школе мы приветствуем разнообразие, и в прошлом не раз имели дело с родителями и учащимися, которые подвергали проверке эти наши принципы — и лишь сделали нас сильнее. Я убеждена, что родители Хадсона гордятся продемонстрированной им зрелостью в отыскании собственного пути в жизни.
Все это сильно напоминало риторику, которой регулярно пользовалось административное руководство научных учреждений, где я работал, — и которую я столь же регулярно игнорировал. Однако на сей раз (несомненно, в силу того, что эти слова относились к нашему сыну) я почувствовал, что глаза у меня наполняются слезами. Рози уже держала меня не за кисть, а выше, за предплечье. Моя мать кивала.
Последним оратором была, разумеется, Бланш. По плохо освещенным ступенькам ее провел на сцену Доув, который нес ее широкоэкранный планшет. Директор представила Бланш, упомянув и об ослабленном зрении, хотя это обстоятельство было и так вполне заметно аудитории.
Бланш явно волновалась сильнее Хадсона и несколько секунд собиралась с духом, чтобы начать.
— Прежде всего — я не хочу, чтобы кто-то думал, будто Хадсон — мой парень. — Подобного рода утверждение неизбежно должно было спровоцировать смех среди учащихся младших классов, а также среди их временно инфантилизированных обстановкой родителей — что и произошло.
Бланш улыбнусь.
— Это она нарочно, — заметила Рози. — Умная девчонка.
— Однако, — продолжала Бланш, — мы работали над нашими речами вместе, поэтому я знала, что он собирается сказать. Все, что он сказал, — правда. И еще он очень хороший, хоть и помешан на космических полетах и компьютерах и не очень помешан на личной гигиене.
Снова смех в зале. Переждав его, Бланш продолжила:
— В этом году я узнала четыре важные вещи.
Я посмотрел на ее руки, но она читала с планшета, так что в счете по пальцам не было необходимости.
— Первое: я хочу стать ученым. Оказывается, можно быть слабовидящим, даже совершенно слепым, и при этом быть ученым. Второе. Родители и учителя знают кучу всяких вещей, гораздо больше твоего. Но они не знают всего. В этом-то и трудность, когда ты ребенок и когда ты не уверен насчет чего-то важного. Тебе надо самой изучить вопрос и самой решить, как поступить. Мой папа не сторонник традиционной медицины, но я решила показаться врачу — насчет глаз. — Она ненадолго опустила взгляд на экран. А потом посмотрела прямо в зал. — И пройти иммунизацию.