У меня было время на подготовку ответа: к нашему столику подошла официантка, чтобы принять заказы.
— Катастрофа, — ответил я после того, как официантка выполнила свою задачу. — Ты не упомянул об альтруизме.
У Хадсона сделался удивленный вид. Потом он улыбнулся:
— Ха-ха.
— Ты осознал, что я шучу?
— Ну да, пап.
— Как же у тебя может быть аутизм? Люди с аутизмом не понимают юмора.
— Это стереотип. Люди думают, что, если у человека аутизм, он должен во всем…
— Погоди, Дон, — обратилась ко мне Рози. — Ты не ответил на вопрос. Не ответил нормально.
— Лучшая в мире выпускная речь при окончании начальной школы, — заявил я. — Передан колоссальный объем информации, если учесть двухминутное ограничение по времени. Логичная и прозрачная структура. Полный успех по части увлечения умов миллениалов. И моего.
Теперь Хадсон выглядел невероятно довольным. Это показалось мне странным, ибо он уже, судя по всему, получил шесть положительных отзывов.
— Мне много помогали.
— Юджиния?
— Ну да… вообще вся ее семья. И не только с речью. Со всем, что я делал в этой четверти. Ничего, если я их приглашу сюда на пиццу? Я сказал Юджинии, что спрошу, поэтому они не ели. Она ждет моей эсэмэски.
— Давай, — сказала Рози.
Хадсон посмотрел на Рози, а Рози посмотрела на Хадсона. Затем Хадсон посмотрел на меня.
— Папа Юджинии и Карла помогал мне. Очень много. Я спрашивал у мамы, и она сказала, что это ничего, нормально.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы усвоить эту информацию. «Папой Юджинии и Карла» являлся Джин. Мой сын контактировал с ним. С разрешения Рози.
Вероятно, Рози заметила мое замешательство:
— Юджиния решила, что перед Хадсоном стоит сложная проблема и что ее отец больше всех других знает о том, как… сыграть на слабых местах системы.
Она наполнила вином мой опустевший бокал.
— Ведь он же и тебя наставлял, верно? Я бы не получила на годовщину нашей свадьбы кроссовки с кружевными вставками, если бы не он, так? И если бы не он, я бы не вышла за тебя замуж. И Хадсона бы не было.
— Совершенно верно. Но…
— Но ты все равно до сих пор не можешь его простить, даже через одиннадцать лет, потому что, видите ли, «ничего не изменилось». Ну вот, теперь изменилось.
— Ты злишься на человека одиннадцать лет? — осведомилась моя мать. — Дональд…
— Можно мне им написать? — осведомился Хадсон.
Я кивнул.
Когда Хадсон закончил набирать текст, я спросил:
— Чему тебя учил Джин?
Он пожал плечами:
— Куче всяких вещей.
Рози некоторое время молча смотрела на него.
— И когда ты держал Бланш за руку на кроссе — это была идея Джина? — наконец спросила она.