— Кто этот здоровенный парень? — спросил Дейв у Хадсона.
— Его зовут Блейк. Он ничего, нормальный. Он плакал, когда все закончилось, потому что ему приходится каждый день вставать в полпятого на тренировку, а его папа хочет, чтобы он всегда все выигрывал.
— Ты понимал, как он близко?
— Я его видел, но я не мог быстрее.
— Ты открывал глаза под водой? — спросил я.
— Для этого очки и нужны. Но я могу и без них открывать глаза, если понадобится.
— Мы очень тобой гордимся, — объявила Рози.
Я поднял свой пивной бокал:
— За величайшего пловца-юниора в мире.
Хадсон засмеялся:
— Ты больше радуешься, чем когда в Нью-Йорке я занял первое место по математике. Даже как-то странно для тебя.
После того как Хадсон отправился спать, Фил поведал историю о Фанате «синих»:
— Я потом стоял в очереди к киоску, и он ко мне подошел и говорит: «Без обид, дружище, не знал, что он с тобой, не парься». Вот кретин.
— Вы знаете, как я отношусь к насилию, — проговорила Рози, — но мне почти жалко, что он не полез в драку. Он бы живо узнал, что не с теми связался.
Приятно было слышать, что Рози так во мне уверена. Но голос Фаната «синих» заставил меня вспомнить ту категорию практиков боевых искусств, что не соответствует расхожему стереотипу скромного, сдержанного, не склонного к конфликтам мастера. Я вовсе не обязательно победил бы его в схватке. Кроме того, я давно не тренировался. Перед тем как лечь в постель, я вновь внес карате и айкидо в свое расписание.
Во время нашего следующего посещения Шеппартона мой отец, чье здоровье продолжало угасать, отвел Хадсона в сторону и приватно разъяснил ему свою теорию освоения велосипеда. Хадсон поделился ею со мной, но лишь когда мы вернулись домой. К моему немалому удивлению, рекомендуемая методика кардинально отличалась от того способа, каким отец некогда пытался обучить меня.
— Обе ноги должны касаться земли, — заявил Хадсон, сидя на моем велосипеде.
— Не удастся опустить сиденье так низко.
— Значит, придется тебе купить велик поменьше. Или одолжить.
В велосипедном магазине готовы были дать нам напрокат подержанный велосипед нужных размеров, однако он имел открытую раму, а значит, строго говоря, представлял собой велосипед для девочек.
— Для того чтобы учиться, в самый раз, — заверил нас продавец.
— Дед говорит, что девчоночий — это хорошо, — вставил Хадсон. — Что это даже лучше.
Невероятно.
Мы загрузили велосипед в багажник «тойоты» Фила и поехали в парк.
Подход Хадсона (следовавшего рекомендациям моего отца) заключался в следующем. Он должен был, сев на велосипед, не ехать, а идти вперед, опираясь о землю то одной, то другой ногой, а освоив такой способ перемещения — отталкиваться от земли обеими ногами одновременно, продвигая велосипед вперед и, таким образом, проезжая небольшие расстояния без дополнительной поддержки. Когда я увидел, как высокое, худое тело сына возвышается над велосипедом с открытой рамой, воспоминание вернулось ко мне.