Известия о изменения состава лиц, представляющих Союзников, немало обнадежили Геринга. Берия вёл себя даже жёстче, чем Трумэн, упирая на те преступления которые совершили фашистские войска на территории СССР. Это вызвало бурную перепалку с Муссолини, который яростно начал доказывать, что фашистских войск не было под Ленинградом и следовательно они не могли совершать всего того, о чем говорит красный премьер-министр. Ситуацию разрядил русский дипломат Литвинов, который быстро наклонился к уху премьера и что-то прошептал. Тот сначала недоверчиво покосился на своего советника и переводчика, а потом громогласно заявил что разницы нет, фашисты или нацисты, все одним дерьмом мазаны. Кровь советских людей вопиет к мщению. Трумэн, Берия и Эттли раз за разом отвергали любые компромиссные варианты немецкой делегации, твёрдо настаивая на своём. Геринг, в глубине души готовый пойти на любые условия, лишь бы сохранить остатки государственности и единую нацию, с ужасом представлял себе гражданскую войну между разоружаемым вермахтом и СС. Слишком много сторонников у национал-социалистической партии, слишком многие верят в идеалы нацизма. Пока будет полыхать эти бои, Союзники оккупируют Германию и тогда красные монгольские орды покажут всем, что такое настоящий кошмар. Живые позавидуют сгоревшим в огне уранового взрыва. В этот беспросветный момент вдруг выясняется что Берия отзывают в Ленинград, а вместо него остаётся значительно более мягкий Литвинов. Он получил какие-то новые инструкции и Союзники взяли паузу для обсуждения, в конце туннеля забрезжил свет. У Германии и Италии появилась возможность облегчить условия. Только видимо, что политические перевороты это заразно. 11 декабря 1945 года Римское национальное радио объявило миру: «Внимание, внимание. Его величество король и император объявил ушедшим в отставку председателя правительства, премьер-министра и государственного секретаря господина Бенито Муссолини и назначил председателем правительства, премьер-министром и государственным секретарём маршала Италии господина Пьетро Бадольо». Так же было объявлено о передаче королю верховной власти и главнокомандования и роспуске фашистских институтов власти.
Журналист Паоло Монелли писал об обстановке в столице: «Тишину зимней ночи взрывают песни, крики, шум. Разгорячённые посетители кафе поднимаются по Виа дель Тритоне с криками: «Вставайте, граждане! Надо арестовать Муссолини! Смерть Муссолини, долой фашизм!». Всё это словно говорил немой, спустя двадцать лет обретший голос. Всюду вспыхнули окна, не смотря на холод двери открыты настежь, все обнимаются друг с другом, делятся новостью, в запале активно пользуются несложными жестами. Горячие головы бросаются на тех, кто ещё носит фашистский значок, срывают его и топчут. «К чёрту жука!» Толпы людей бросились приветствовать короля и Бадольо.»