Купрум не собирался слепо полагаться на одну лишь удачу. Долгая жизнь в Зоне научила его тщательно подходить к решению любой проблемы, верить только в свои силы и не рассчитывать на помощь извне.
Сталкер вдруг замер, как будто наступил на щелкнувший под ним взрыватель мины, – он вспомнил про Симбу. «И почему я сразу об этом не подумал? Шанс призрачный, но он есть. Разумеется, полностью полагаться на него бессмысленно, но все-таки лучше попробовать, чем потом корить себя за нерешительность всю оставшуюся жизнь. Знать бы еще, сколько этой жизни осталось, – подумал Купрум и мысленно позвал: – Эй, Симба, ты куда пропал? Уснул, что ли?»
Симбионт не ответил. То ли и в самом деле решил вздремнуть, то ли занимался какими-то одному ему понятными делами: общался с сородичами, например, как в тот раз, когда искал Настю. Больше Купрум на него не отвлекался. Не до пустяков было, как говорится.
Дом, за которым он спрятался после рывка через узкий проулок, выходил фасадом на маленькую площадь на окраине деревни. Посреди нее стояло вытянутое в длину здание с решетками на запыленных окнах и покоробленной от старости фанерной вывеской над бетонным козырьком крыльца. Когда-то на ней красной краской было написано «магазин сельпо». Со временем краска во многих местах облезла, так что теперь с огромным трудом можно было разобрать лишь буквы «газель».
Сбоку от здания возвышался фонарный столб с косо прибитой к нему на двухметровой высоте перекладиной. Длинные темные потеки на столбе ниже деревяшки и бурые пятна на земле вокруг него наводили на тревожные мысли. Судя по тому, что подростки тащили пленницу прямо к этому столбу, в ближайшее время Настю ничего хорошего не ожидало.
Купрум физически ощутил выброс адреналина: участилось дыхание, сердце быстрее заколотилось. Он крепче сжал цевье автомата, вдавил рубчатый затыльник приклада в плечо и легким движением пальца перевел планку предохранителя на одиночную стрельбу. Ствол «калаша» плавно поплыл из стороны в сторону, выбирая цель.
Поскольку на всех дикарей патронов все равно бы не хватило, Купрум решил подстрелить вождя и шестерых самых рослых воинов с широкими красными полосами на лицах. Этот вариант боевой раскраски, по-видимому, означал высокое положение мужчин в иерархии племени (у остальных воинов кожные наросты на щеках были украшены белыми полосами, а то и вовсе рядом светлых точек). Разом вывести из строя командную верхушку означало практически одержать победу в бою.
В тот момент, когда сталкер чуть было не выстрелил, вождь поднял руку с поврежденным в бою на болоте скипетром и что-то сказал. Купрум так и не понял, что именно, поскольку вождь стоял к нему спиной, да и ветер дул с юго-запада, унося обрывки слов в сторону от сталкера.