Просканировав обстановку, замечаю татарина: у него из глазницы торчит оперение, видимо, Касим отошёл в мир иной моментально. Счёт: два — ноль в нашу пользу.
Кони тревожно всхрапнули, подул ветерок, спросонья чирикнула какая-то птичка и тишина. Через миг, замолчавшие было, лягушки возобновили концерт, лес вновь зашумел привычной своей, размеренной жизнью — природу ничуть не взволновало произошедшее двойное убийство.
Я не испытал никаких сожалений, никакой рефлексии — как пописать сходил, вот и всё. Малец, несколько раз сосредоточенно пнул безжизненное тело Касима, сплюнул, подошёл к костерку и, плюхнувшись возле него на траву, обнял колени да уставился в пламя.
Присев на седло, я погрузился в анализ:
"Да… дела, вот и стал я убийцей. Подозреваю — покойник этот в активе моём будет тут не последний, ох-ох-ох… дикий мир — дикие нравы. В наличии шизофрении больше не верю, ну, хоть какая-то радость…"
Поразмышляв, таким образом, где-то с минуту, я встал и скомандовал:
— Хорош прохлаждаться, проверь как там кони, а я тут посмотрю, что к чему.
Жадный костёр, получив порцию хвороста, чавкая, захрустел, из сумрака ночи проступили детали: Касим с товарищем мирно лежали, лошади, переминаясь, стояли, вещи валялись, вроде бы всё.
"Стоп, а это что за херня?.."
На краешке светлого круга, освещённого пламенем, лежал объёмный мешок и слегка шевелился.
Подойдя, осторожно развязал горловину, отпрыгнул — мало ли что?
— Ни фига себе! — невольно вскрикнув, привлёк внимание спутника. Спустя миг, Аника был рядом.
В мешке находились волчата, трое, подросткового возраста, два тут же бросились в чащу, третий, полностью белый, никуда не спешил. Он, потешно повернув голову на бок, с явным любопытством во взгляде рассматривал нас.
— Что же, приятель, беги! — притопнув, звонко хлопнул в ладоши.
Не тут-то было. Хищник встал, неторопливо ко мне подошёл и сел возле ног. Не зная как реагировать, я элементарно впал в ступор.
Аника волчонка попытался погладить. Зверь грозно рыкнул. Парень, одёрнув ладонь, обиженно буркнул:
— Хм… не очень хотелось.
Я, сев на корточки, глянул волку в глаза:
— Ладно, не хочешь идти — оставайся. Если к утру не сбежишь — будем дружить. Ты, верно, голодный… — он отрицательно качнул подбородком.
— Как звать-то тебя? — волк пожал плечами.
Я машинально сам себе дал ответ: — Наверно никак… — и вдруг осознал: "Зверь меня понимает… мало того — отвечает. Нет! Быть такого не может! Наверняка, показалось…" — тряхнув головой, отогнал наважденье.
— Пожалуй, назову я тебя… — задумался.
— О! Точно! Беляш. А что? Очень даже подходит — белый, пушистый, и беляши, те, которые с мясом, как попробуешь сразу полюбишь — без вариантов.