"Возможно, творящая чудеса личная вера, способная передвигать горы, имеет непосредственное отношение к этим, так называемым эгрегорам. Надо обязательно всё уточнить…"
— Чего-то шарики за ролики заходят… как бы мозги не вывихнуть, — трясу головой, отгоняя высокую философию, и прекращаю копаться в переданных мне дедом, знаниях.
* * *
У Золотых ворот наблюдалось столпотворение. Народ направлялся в город Мономаха — на торжище, для этого надо было пересечь Новый город, пройти через Торговые ворота, затем взять левее и попадёшь на ярмарку. А если идти не сворачивая, то упрёшься в Ивановские ворота, за ними уже Ветчаной город, где раньше, как мне поведал учитель пока мы толкались на въезде, собиралось вече.
Владимир раскинулся меж Лыбедью да Клязьмой, так что с севера, юга и востока он был под надёжной водной защитой. Это в моём времени Клязьма обмелела, а Лыбедь течёт по трубам, здесь же обе реки — полноводные и судоходные.
По вершине опоясавших город высоченных валов струилась пробитая узкими бойницами кирпичная стена, которую поддерживали аккуратные, будто игрушечные, башенки.
Родной город мне всегда был по душе, сейчас же, глядя на прямую, как стрела улицу, он вызвал ещё большее уважение. Замощённая большими дубовыми плашками дорога имела вид прямо сказать — монументальный.
"Может, слово брусчатка образовалось от слова брус?.." — промелькнула мысль, и внимание перепрыгнуло с лингвистики на дома горожан. Те были почти точь в точь старинные постройки из моего будущего, единственное отличие — сплошь деревянные, на контрасте с бревенчатыми стенами, многочисленные белокаменные красавцы — храмы смотрелись ещё великолепней — как не от мира сего.
Медленно двигаясь в веренице телег, сидя верхом на трофейном добре, наша троица въехала в город Мономаха. По правую руку находились стены детинца, из-за них величаво взмывали соборы. Мы, повинуясь людскому потоку, повернули налево и устремились в сторону Серебряных ворот.
Рынок располагался близ городской стены. На встречу, от Юрьев-Польского, так же струился ручеёк повозок, но он был гораздо меньше чем наш. Добравшись до площади, мы осознали что опоздали — наиболее жирные места оказались уже заняты конкурентами, и телегу нам удалось припарковать только на самом краю ярмарки. Народ торговал прямо с колёс, как в лихие девяностые — с капотов машин, определённо, мне всё это действие напомнило первые стихийные рынки, возникшие на развалинах СССР во времена правления Бориса. Чуть в стороне ютились стационарные постройки местных барыг, но основное действие намечалось, как я понял, именно в рядах телег.