– Точно не понимаете?
– Точно не понимаю, – решительно заявила Нина и мысленно показала упырю язык. Пусть докажет. Мало ли кто, что болтает. А с другой стороны адюльтер ведь даже близко не преступление, чтобы так вот наезжать.
– Тогда пишите. – Упырь положил перед ней чистый лист бумаги.
– Чего писать? – не поняла Нина.
– Пишите. Я, такая-то такая-то, настоящим заявляю, что не состою в интимной связи с таким-то таким-то.
– Зачем это такую глупость писать? Я ещё много с кем в интимной связи не состою. Всех перечислять, что ли? – нашлась Нина и сама подивилась своей находчивости.
– А почему бы и не перечислить? Было бы занятно.
– Это вы так шутите? – поинтересовалась Нина, и как ей показалось, смело заглянула в прозрачные змеиные глаза собеседника. Собеседник смотрел на неё с исследовательским интересом, как кот на муху. Этого Нина выдержать уже не смогла, силы её моментально иссякли, и она отвела взгляд.
– Нет. Это вы так шутите. А давайте, Нина Павловна Иванова, посмотрим занимательное кино. – Он открыл ноутбук, развернул его перед Ниной, сам вышел из-за стола и встал у неё за спиной. Нине стало совсем страшно.
– Не стойте у меня за спиной, я нервничаю, – пискнула она.
– Да, неужели. А я тоже хочу еще раз посмотреть. Уж очень интересно. – Он нажал на кнопку, и на экране высветилась знакомая картинка кабинета генерального директора. В кабинет вошла Нина и далее на экране последовала красочная процедура подписания реестра. Во всех подробностях.
Нина опешила, у неё буквально отвисла челюсть, хотя на экране она смотрелась очень даже неплохо. Конечно, если не знать, что это она, и не показывать этот фильм по центральному телевидению. Значит, в кабинете установлены камеры и подслушивающее устройство?! Звук у фильма тоже имелся, причём довольно хороший. Разве что музыки для полной художественности не хватало.
– Чего вы хотите? – смиренно поинтересовалась она у упыря.
Вместо ответа он взял её за плечи и совершенно неожиданно вдруг сверху сунул обе руки ей в вырез платья, причём прямо в замечательный кружевной бюстгалтер, делающий её грудь столь выдающейся и вопиющей. Руки его оказались холодными и слегка влажными. Нина чуть не грохнулась в обморок от ужаса, ей показалось, что у неё в лифчике рыба.
– Прекратите сейчас же! – прошептала она, боясь пошевелиться. Из глаз сами собой потекли слёзы. В этом случае пользоваться советами психолога, мысленно перемещаться к потолку, было явно бесполезно. И Нина уже была готова сдаться без боя, как она это постоянно делала в прежней жизни. Правда, раньше на её лифчик никто не покушался. Всё-таки, согласитесь, есть большая разница между моральным и физическим насилием.