Когда-то в самом начале этой главной аллеи стояла каменная арка. Поверх арки устроена была площадка, обнесённая перильцами, — нечто вроде беседки, куда вела лесенка. Сверху открывался великолепный вид на озеро Кучане и его живописные берега.
Меж нив златых и пажитей зелёных
Оно синея стелится широко;
Через его неведомые воды
Плывёт рыбак и тянет за собой
Убогий невод. По брегам отлогим
Рассеяны деревни…
По преданию, сидя в беседке над аркой, Пётр Абрамович любил обозревать озеро и окрестности.
Прекрасно сохранилась и другая аллея карликовых лип. Она начинается с середины главной аллеи — перпендикулярно к ней — и тянется широким тенистым коридором до самого края парка. В центре её — сюрприз: деревья вдруг нарушают чёткую прямоту линий, выступают двумя полукругами, образуя беседку с высоким зелёным куполом.
Возле самой усадьбы расположена большая липовая аллея. Деревья её — это уже не приземистые карлики, а могучие великаны, устремлённые ввысь. В конце аллеи, на круглой площадке, с незапамятных времён лежит большой серый камень-валун. На нём часто сиживал Пётр Абрамович, — он любил отдыхать в этом месте.
Большая липовая аллея, как и парадная аллея карликовых лип, приводит к широкому кругу перед усадьбой. В середине круга когда-то был пруд, обсаженный розами. Но в нём кто-то утонул. Тогда пруд зарыли и на месте его разбили клумбу.
За кругом, напротив главной аллеи, стоял барский дом, начиналась усадьба.
Усадьба Петровского была типичной помещичьей усадьбой XVIII века. Рядом с изысканным французским парком имелись в ней русская баня, кузница, избы для «людей», скотный двор. Усадьба вплотную примыкала к деревне. Всё это вместе и составляло село Петровское.
Ни барский дом, ни другие постройки на усадьбе не сохранились.
Но полуразрушенный фундамент и две-три позднейшие фотографии дают некоторое представление о барском доме. Дом был довольно велик и высок, с мезонином (надстройкой посредине). Обшит и крыт тёсом. Украшали его деревянные колонны, увитые плющом, две веранды, широкая парадная лестница.
Был он внешне много пригляднее, чем михайловская «ветхая лачужка» и неказистый «тригорский замок». Но внутренняя отделка и убранство комнат не отличались ни красотою, ни роскошью. Такие же, как и в Михайловском, большие изразцовые печи, дубовый пол, штофные обои, старинные портреты и картины в потемневших рамах. Отдельные ценные вещи, вывезенные из Петербурга и из-за границы — мебель красного дерева и карельской берёзы, гобелены, ковры, оружие, — здесь мирно уживались с еловыми лавками, табуретками, комодами, домоткаными половиками и занавесками.