Очередь, состоящая из трех человек, замерла, все обернулись. Молодой продавец Али перестал считать сдачу и тоже смотрел на меня. В их лицах читался немой вопрос: Почему?
– Да потому! – закричал я в ответ, тщетно пытаясь найти аргументы.
– Что «Потому?» Что?
– Потому, что…
– Ну, ну, что? Не знаешь? Теоретик хренов, знаем мы вас, довели Россию, теперь расхлебывай за вас, интеллигенция вшивая!
– Знаю. Знаю почему! – закричал я
– И что? Почему она живет быстрее меня? – вопил Вася, вращая выпученными глазами.
– Потому что она на острие стрелы! – выпалил я
– Чего? Чего-чего? – Вася победно обвел взглядом аудиторию.
Алик вернулся к своей кассе, а очередь отвернулась, поняв, что в споре двух подвыпивших посетителей вряд ли стоит искать глубокие истины.
– Да я вам сейчас все объясню, я недавно общался в Русском музее с удивительным человеком…
– Слышь, Гарри Поттер, – перебил меня Вася. – Пора нам, вон жена уже ушла, ждет меня. Спасибо, что все растолковал – про Вечность, про любовь… и про птицу.
Вася нацепил бейсболку и пошел вслед за женой, растворившись среди тропинок Александровского парка, иногда покачивая головой из стороны в сторону, будто продолжая неразрешенный спор…
Вперед Бодхисаттва, вперед!
БГ
Раз в год я прихожу на концерт. Ведь они приезжают. Я не могу подойти к Гаврошу, у меня не хватает духу, я пытаюсь затеряться в зале, где-то там – между Человеком у сцены и Человеком у барной стойки. Но она ищет, я чувствую, что она ищет. И когда она нащупывает меня, я знаю, что попался. И она это знает. Тогда я кусаю изо всех сил губу, чтобы не закричать. Тяжелее всего остаться на месте, чтобы не побежать туда, к сцене, где ты можешь дотянуться до нее рукой. Главное – продержаться первые две минуты, потом становится легче, в конце концов я теперь совсем взрослый и могу контролировать себя.
И я не уверен, что она узнает меня, ведь Гаврош живет слишком быстро, и вдруг, это будет уже другая Гаврош, а не та, которую я знаю. А если она поздоровается по-другому, не так как это было раньше, то этого я не выдержу.
Да и зачем, ведь Золотой ключик теперь всегда со мной. Я сжимаю его в руке и ухожу с концерта прямо перед бисами. Концерт всегда в пятницу, и Саныч дергает за рукав перед самым заходом солнца, потому что он не может нарушить шабат.
Тогда я иду домой и ложусь спать в маленькой квартирке, вдали от Питера.
Порой мне кажется, что сейчас раздастся звонок, и надо будет сорваться в аэропорт или на вокзал, встретить и обнять Гавроша и куда-то мчаться. Я бы все отдал, чтобы завтра я обязан был проснуться где-то в трущобах Буэнос-Айреса.