– Тогда хотя бы Винсент.
Я сидел на корточках и разглядывал белые пятнышки на чёрной шерсти. Когда я осторожно коснулся пальцами спины, кот недовольно дёрнул шерстью и убежал под кровать. В темноте, словно светлячки, горели два янтарных глаза. Озорно блестели чёрные широкие зрачки. Гораций понравился мне сразу, а вот я ему – вряд ли.
– Почему это Винсент?
Кот неодобрительно махнул хвостом.
– Ну, потому что Винсент Ван Гог тоже отрезал себе ухо… Хоть какое-то сходство.
– Ты идиот? – Алиса уставилась на меня, и мне стало неловко. – Какой, по-твоему, нормальный человек назовёт кота Винсентом?
– А Горацием?
В том, что Алиса притащила кота, был весомый плюс, перекрывающий многие минусы. Мама зациклилась на нём и теперь точно не могла заметить нашего побега. Её мучили мигрени, и она редко выходила из комнаты. Летом приступы случались постоянно: духота, палящее солнце и яркий свет отрицательно сказывались на самочувствии мамы. К часу дня она появлялась на кухне, чтобы приготовить нам обед, точнее разогреть полуфабрикаты, но Алиса упорно игнорировала её и ничего не ела. С появлением мамы в любой из комнат воздух будто бы заканчивался, и становилось трудно дышать. Казалось, она высасывала весь кислород и оставляла нас задыхаться. После последнего разговора они с Алисой так и не заговорили друг с другом, делая вид, что так было всегда.
Гораций мне по-прежнему нравился. Он как будто чувствовал благодарность к Алисе. Возле неё он крутился больше всего.
После ночного побега и проливного дождя Алиса заболела. Когда я выбежал из дома в аптеку, то наткнулся на небольшой свёрток на щербатом крыльце. Решив, что кто-то ошибся адресом, я покрутил посылку в руках и заметил на картоне своё имя, нацарапанное карандашом.
Я не стал распаковывать посылку. Я и сам не знал, что в ней было, но мне почему-то не хотелось ни с кем этим делиться. Там только моё имя, а, значит, посылка предназначалась мне одному.
Вернувшись из аптеки, я вывалил из пакета на кровать Алисы несколько пластинок с таблетками и поставил на тумбочку стакан с водой, стараясь вести себя абсолютно нормально. Алиса всегда замечала мелочи, и я не хотел выдать свою новую тайну. Всё обыденное люди делают автоматически, сами того не замечая, поэтому я старался быть нормальным и делать всё как всегда. Слегка замедлив шаг в дверном проёме, я ждал, что Алиса окрикнет меня и спросит, что случилось. Я не услышал её голос, даже когда аккуратно прикрыл дверь. Простуда и усталость усыпили бдительность Алисы.
Я заперся в своей комнате, чувствуя лёгкое волнение, и прыгнул на кровать, прижимая посылку к груди. Подо мной скрипнуло несколько ржавых пружинок, и скрип показался мне настолько оглушительно громким, что я тут же пожалел о таком неаккуратном приземлении. Выждав несколько секунд, я вновь начал дышать. Посылка была прямоугольной и твёрдой. Оглаживая растрепавшийся уголок картонной бумаги, я думал, что ещё никогда не получал посылок. В руках я держал не просто посылку – тайну. Всегда приятно знать чуть больше, чем остальные, хранить секрет и чувствовать себя особенным.