Сколько лет я каялся, свечки ставил, церквям деньгами помогал, службы заказывал, молитвы… и что? И к чему все это?
За что?
Будь ты проклят!
Поверю, только когда моя дочь вернется живой и невредимой!
Больше ничего писать не буду, нет ее, нет жизни, нет смысла…
* * *
Все утро я честно штудировал дневник Сердюкова, усиленно отгоняя мысль, что читать чужие письма некрасиво. Для поисков его дочери там и правда не оказалось ничего полезного. Но теперь я смотрел на Сердюкова совсем по-другому. Словно занимался лечением хорошо знакомого человека…
Днем мы с Арсением сидели на скамейке в небольшом уютном садике Аничкова дворца. Несмотря на близость Невского проспекта, здесь было тихо, ибо высокая каменная стена и мощные деревья значительно приглушали шум, а нежные зеленые листики и распускающиеся цветы на многочисленных клумбах вызывали ощущение загорода. Я зевал, потому что не выспался: вначале мысли о деле не давали заснуть, а потом какие-то кошмарные сны про пропавших детей заставляли меня вздрагивать и просыпаться. К тому же Арсений в три часа ночи прислал мне смс: «Представляешь, в России ежегодно пропадает 20000 человек!» И еще одно сообщение: «синдром Бенджамина Кайла!» Я посмотрел в Яндексе, но то ли ошибался Арсений, то ли Яндекс не знал такого синдрома, предлагая Кайла заменить на Баттона, а Бенджамин Баттон оказался персонажем из фильма – словом, эта ночная переписка также не способствовала моему сну. Когда я спросил его при встрече, что он от меня вообще хотел, Арсений честно признался, что ему не спалось, а очень хотелось пообщаться. Если не можешь изменить друга – отключай телефон! Так я и сказал своему приятелю, что в следующий раз буду на ночь выключать звук в телефоне.
– Аристотель бы этого не одобрил, – хмыкнул Строганов. – Итак! Звони Андрею и дай мне с ним поговорить. Это раз!
Я выполнил приказ начальства и набрал номер своего друга Андрея Стахеева, который работал доктором на «скорой помощи». Арсений схватил мой телефон и стал вышагивать по песчаным дорожкам садика. Я, решив, что бежать за ним прислушиваясь к разговору довольно глупо, остался сидеть на скамейке.
– Перчатки и скотч ты взял? – поинтересовался у меня Арсений после того как завершил свои переговоры. Я кивнул. (Из принципа не буду расспрашивать, о чем они говорили!) – Это два.
– Мы идем в квартиру маньяка? – посмотрел я на Арсения.
– Это три, – подтвердил он. – Кстати, его зовут Владимир.
– А за ним не могут следить? Ну, официальные органы, полиция там…
– Это еще зачем? – он пожал плечами, отрицательно покачал головой и добавил: – Вообще, активность следствия резко снизилась. Они отработали все свои версии. По горячим следам, так сказать… ну, мониторят морги, выезжают на трупы неизвестных женщин… Но энтузиазм их иссяк. – Арсений воздел руки к небу.