К слову, красный диплом он действительно получил, но это было уже несколько лет спустя. А тогда мы были первокурсниками, только-только сдавшими первую переводную сессию и собирающимися на свою первую практику.
За несколько месяцев первого курса Макс встречался ни много ни мало с пятнадцатью девушками-сокурсницами. Не одновременно, конечно, а поочередно. Хотя слухи про него ходили разные, но это никого не останавливало. В конце концов, такой парень вполне мог себе позволить выбирать и присматриваться.
Собственно говоря, всего у нас на курсе было семнадцать девушек. Оставалась только я и Вика Касьянова, но та точно была аутсайдером в этом конкурсе со своими пятьюдесятью килограммами лишнего веса. Так что к началу летней практики у меня были все основания рассчитывать, что теперь-то очередь дойдет и до меня. Совершенно очевидно было, что на этот раз Макс изменит своим привычкам и останется со мной навсегда. Ясно, что он не мог подолгу встречаться со всеми этими пустоголовыми красотками. Просто ему была нужна настоящая женщина, его судьба. То есть я, разумеется.
Так что, когда я узнала, куда именно Макс собирается ехать на летнюю практику, я быстренько записалась в ту же группу. Археологическая практика, раскопки, костры, палатки – что может быть романтичнее? Несомненно, именно там и начнется наш судьбоносный роман, понимала я. И меня совершенно не смутило при этом, что практика намечалась в совершенно глухих краях, а ехала на нее крохотная группа из четверых студентов и руководителя – аспиранта.
Как я узнала позднее, руководитель нашей практики – Константин Евгеньевич (впрочем, «в поле» он практически сразу разрешил нам обращаться к нему просто по имени) буквально выбил в деканате эту поездку, узнав о новых необычных находках в районе старого городища. Находки необычайно удачно вписывались в тему его диссертации, так что остановить Константина, фанатично преданного науке и своей теме, не могло на этом пути практически ничто. Он занимался исследованием исторических корней русских фольклорных образов, и кое-какие признаки указывали на то, что новые раскопки позволят ему подвести практическую базу под свои теоретические выкладки.
Следом за мной на практику записался Леша Иванкевич – неприметный невысокий юноша, имевший слегка оттопыренные уши, физиономию в следах подростковых угрей и склонность краснеть по всякому поводу или даже без оного. Кстати, за эту его особенность я, будучи рыжей и так же легко краснеющей, испытывала к Леше нечто вроде своеобразной нежности. С Лешей мы сдружились с первого дня обучения в универе, когда он попросил у меня переписать расписание. Кажется, он питал ко мне благодарность уже за то, что я его вообще замечаю и считаю человеком. Большинство девушек на курсе предпочитали обычно вести себя так, как будто Леши не существовало вовсе.