В общем, я хотела сказать, что человек в белом халате и с бормашиной – это кошмар моей жизни. И да, я знаю, что теперь все делают практически безболезненно, но это не значит, что я могу перестать бояться. Этот страх – уже из области иррационального. Н-да, наверное, забавно, что об иррациональном рассуждает кто-то вроде меня.
В тот момент забавно мне точно не было. Я выпила с утра рекордную дозу обезболивающих таблеток, от которых в голове стоял мутный туман, а еще долго и нудно полоскала рот настойкой шалфея из бабкиных запасов, но не помогало уже ничего. И все равно было жутко страшно. И зуб, мерзавец, все равно болел.
В кресле сидела, опустив голову и разглядывая носки ботинок своего будущего мучителя. Отличные ботинки, кстати, кожаные, коричневые, на шнуровке.
– Ну, – сказал он наконец, когда пауза слегка затянулась, – вас что-то беспокоит?
Я мелко закивала, зажмурив глаза.
– И… – он как будто давал мне возможность наконец сказать хоть что-нибудь и делал паузы, – вы расскажете мне об этом?
Я замотала головой, не разжимая губ.
– Хм. Ну, может, вы тогда покажете мне?
Я замотала головой еще отчаяннее, стиснув при этом челюсти. Из глаз, казалось, вот-вот брызнут слезы.
– Мда. И что же нам с вами в таком случае делать?
Я осторожно приоткрыла один глаз и посмотрела наконец на этого садиста в белом халате. А потом открыла второй и посмотрела внимательнее. И даже приоткрыла рот, почти забыв про больной зуб. В голове даже слегка прояснилось.
Садист оказался вовсе не в белом халате, к слову, а в бледно-зеленом больничном костюме. Высокого роста, широкоплечий, с темно-каштановыми волосами и при этом голубоглазый – просто какой-то мужчина мечты с картинки. Глазищи яркие, в таких длинных пушистых ресницах, просто ах. Только его бы вместо этого больничного убожества во что-нибудь одеть подходящее к случаю – и можно смело сажать на белого коня. И я даже согласна посидеть немножечко в башне.
– Другое дело, – мужчина мечты ловко воспользовался моим замешательством, чтобы заглянуть мне в рот, и даже ухватил меня за челюсть, чтобы, значит, рассмотреть все в подробностях.
– Ой, – сказал он. – Ай-ай. Зубы. У вас. А что же это вы, девушка… так редко к специалистам обращаетесь?
Я вздохнула. Было мучительно стыдно. Мужчина мечты заглянул практически мне в душу и увидел там худшее, что во мне есть, – мои зубы. Это ужасно, положительно ужасно.
Очень своевременно больной зуб напомнил о себе – как будто кто-то дернул за нерв. Из глаз все-таки потекли слезы, и я, замычав, ткнула пальцем, показывая на источник своих страданий.