* * *
Утром впервые за эти дни Ягенка проснулась одна. И отчего-то вдруг это показалось неправильным, неуместным.
Воин обнаружился у околицы – стоял, оглаживая морду своего коня и что-то негромко ему нашептывая. Лицо мужчины все еще было осунувшимся и бледным, но землистый оттенок исчез со щек, глаза смотрели вполне осмысленно, а руки почти не дрожали. И конь оказался уже оседлан.
«Ну вот и все», – подумала Ягенка, и эта мысль вдруг оказалась очень-очень страшной. Холодно от нее стало внутри и… колко. Теперь он уедет – и не вспомнит никогда, что случилось в избушке в лесу у Богатырева. А может, и теперь уже не помнит. Или ей и вовсе привиделось все?
– Доброго утра, красавица! – он смотрел на нее с такой же усмешкой, как и в первый день. Вот только огрызаться теперь совсем не хотелось.
– Доброго, – ответила настороженно, не решаясь подойти. – Никак уезжать собрался?
Не отвечая, воин подошел сам, спокойно обнял ее за плечи и поцеловал в макушку. И сразу стало на душе легко и спокойно.
– Спасибо тебе, родная. За все. И лесному хозяину от меня поклон передавай – не чаял я его обидеть. Пусть Паленка поправляется. Охотиться здесь больше никто не будет.
Сколько же он слышал из того, что я понарассказывала, изумилась про себя Ягенка. И… помнит ведь!
Несколько минут они простояли, обнявшись. Молчание снова нарушил он.
– Так, выходит, ты и есть здешняя колдунья?
– Ты слышал обо мне? – удивилась Ягенка.
– Немного слышал, – улыбнулся воин. – Правда, молва не говорит о том, какая ты красавица… А уехать мне все же придется. Заждались меня поди. Я должен.
– Ясно, – Ягенка отстранилась, стараясь не смотреть мужчине в глаза. – Доброго пути. Дорогу указать?
С чего начинали, подумала она мельком. Думать вдруг стало тяжело.
– Что, и не поцелуешь на прощание, красавица-колдунья?
– Обойдешься, – она отвернулась, однако воин с силой притянул ее к себе и поцеловал в сомкнутые губы. Так поцеловал, что разом вспомнилось все то, что утром показалось безумным сном – горячее дыхание, шепот, руки, губы.
– К осени жди вестей от меня, – шепнул он наконец на ухо. И тотчас стало легче дышать – будто камень огромный с души сняли.
Молча вернулась в дом, так же молча снова вышла и протянула мужчине путеводный клубок.
Воин вскочил на коня и пустил его шагом, когда Ягенке вдруг пришла в голову мысль, от которой она неожиданно для самой себя звонко расхохоталась.
– Стой! – захлебываясь, крикнула она. Впрочем, воин уже и сам недоуменно обернулся, придерживая поводья.
– Стой! Ты… – она никак не могла выговорить то, что хотела, потому что все время захлебывалась смехом. Воин терпеливо ждал, конь переступал с ноги на ногу. Наконец, отсмеявшись, он смогла продолжить. – От кого вестей-то ждать?