Толик задержался в кабинете, ожидая, пока все выйдут. Он сел на парту и уставился в пол.
– Анатолий Степанович, с занятием что-то не так? – Нина нервно заправила прядь белых волос за ухо.
– Поговорить я с тобой хочу. Давно хочу, Нин. – Толик не поднимал взгляда от пола.
– У меня есть муж, Толик, ты же знаешь, – начала Нина…
– Да не об этом я! – вспылил Толик. – Ты посмотри на себя, Нинка!
– Ярко, да? – Нине захотелось расплакаться. Она начала ковырять красный лак на нарощенных ногтях.
– Мишура это все, Нинка! Ми-шу-ра, понимаешь? Ты на себя что-то налепила, накрасила…Волосы еще нарастила что ли? Да посмотри на себя, ты чахнешь! – Толик неожиданно взял лицо Нины в свои ладони. Он был так близко, что горячее дыхание его обжигало ее кожу. – Ниночка! Ну, как случилось все это с тобой?! Скажи мне, родная? – Толик прижался лбом к Нининому лбу, а та сразу же вырвалась.
– Нина, блеска твоего нет, силы нет твоей, Нина! Я боюсь за тебя! Не прошу у тебя ничего, ничего не требую. Уходи от него только, уходи, Нин!
– У нас дети, – прошептала Нина, глотая слезы.
– Ну, какие дети? Кирюха женился, Светка совсем взрослая. Машка – подросток уже. Нужен им с Олежкой такой отец, Нина? Ответь мне?!
– У меня муж. И я его люблю, – Нина вышла из кабинета с твердым намерением подать заявление по собственному желанию.
* * *
"Боже!",
бросился на деревянную шею:
"Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору —
а доказать ничего не умею!"
Музыканты смеются:
"Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!"
А мне – наплевать!
Я – хороший.
"Знаете что, скрипка?
Нина перевела горящий взгляд на Толика. Она уже третий год была свободна. Уже третий год была жива. Она работала в душном офисе, но каждую субботу приходила в один и тот же литературный клуб. Там рассказывали стихи, пели, обсуждали, заваривали терпкий чай. Там наслаждались мгновеньем.
Сегодня в клубе стало на одного человека больше. Толик не мог сдержать улыбки, уголки рта его дрожали. Он вновь видел Нину. Не помолодевшую, нет. Она не похудела, блеклые волосы снова отросли, а ногти не стали красными. Он видел Нину возвышенную, Нину поющую, Нину счастливую. Она улыбнулась краешком губ, и прямо, теперь совершенно ничего не стесняясь и не боясь, закончила:
Давайте —
будем жить вместе! А?"