Дымку, наплывающую на зал из комнаты с кальянами, подсветил синий прожектор. Ника отерла пот с лица, и хотела уже было встать и выйти, но Наташка, сверкнув белозубой улыбкой, усадила ее обратно.
– Ник, ну ты куда опять?! И коктейль не допила!
– Мне не хочется, Наташ, спасибо, – Ника потянулась за наушниками, которые всегда висели на шее. Эксперимент не удался. Никогда по барам не ходила, нечего было и начинать.
– Ну, Ни-и-и-ик! – затянула Наташка. – Ну, пожалуйста. Ты обещала мне целый вечер! Ну, давай, сколько можно дома сидеть!
– Наташ, спасибо, – Ника закинула лямку рюкзака на плечо, надела наушники на уши, провела пальцем по экрану, выбирая трек любимых «The Retuses», почти нажала на «плей»…
– Заметался пожар голубой, позабылись родимые дали, – бархатистый голос вплелся в Ликины мысли, и она удивленно вскинула голову.
В конце зала вырисовался черный силуэт, на который больно было смотреть: яркий прожектор светил прямо в спину музыканту.
Ника вернула наушники на шею и опустилась обратно на высокий табурет. Наташка одобрительно кивнула, но Ника этого не заметила.
Ника слушала, уставившись на глянцевую поверхность голубого коктейля. Голос парня, такой тихий и робкий, пробирался к ней сквозь толпу и шум. И на словах «хоть в свои, хоть в чужие дали», Ника вдруг почувствовала, что и правда может встать и выйти. Пойти, куда угодно, лишь бы найти кого-то своего, счастье с которым будет лучше и выше всего на свете.
Ника шла домой из бара, унося в своей груди мягкий голос. Наушники в этот раз просто грели уши. Они умолкли впервые за много лет. А Ника шла, как ослепленная смотрела на сверкающий снег, и даже не осознавала, что впервые за двадцать три года влюбилась.
* * *
Профессор ошибся. Он думал, что в темноте будет лучше видно его слайды, но как только свет погас, головы студентов тут же начали падать на столешницы. Чтобы совсем не вырубиться, я начал считать людей в аудитории. Тридцать четыре, тридцать пять… Вдруг справа и сверху что-то сверкнуло, и я отвлекся. Хотя даже обрадовался тому, что придется начинать сначала. Надо же оставшиеся полчаса хоть чем-то заниматься. Наверху вновь вспыхнул проблеск света, но, как бы сильно мне не хотелось, со своего места рассмотреть умника с фонарем я не мог. И нафига ему фонарик, ну? Явно же не экран телефона там, планшета или ноута. Специально фонарем светит.
На перерыве все начали просыпаться и сваливать, в надежде на то, что отмечать в конце лекции не будут. А я сразу уставился в ту сторону, откуда светил фонарь. На третьем сверху ряду сидела девушка в огромных голубых наушниках и с зелеными волосами. Казалось, что она даже не заметила, что начался перерыв – сосредоточенно смотрела в книгу и каждые пару минут переворачивала страницы. Мне почему-то невыносимо захотелось узнать, что она читает. Прямо в животе заныло, хоть вставай и иди к ней. Словно прочитав мои мысли, она пошевелилась и подняла книгу повыше. «Мастер и Маргарита». Свет снова погас, но я не сразу это понял. Перед глазами сверкали вспышки.