В тот момент я вспоминал, как всё было год назад, и не верил, что это происходит с нами. Почему прошлое кажется таким светлым и прекрасным, и почему сейчас всё вдруг померкло, утягивая нас в пучину отчаяния? Я невольно вспомнил, как Руфь и Фэйт однажды вечером сидели у меня, обдолбавшись марками и так восхитительно искренне смеялись под Nazareth, негромко играющих из колонок. Честно признаться, когда Руфь была с нами, Фэйт казалась куда счастливее. Они понимали друг друга. Да что уж там, Руфь всех понимала, так или иначе, хоть и не умела контролировать свои эмоции и понимать людей настолько, насколько ей хотелось. Пусть я и не помнил прошлую весну, но я помню, что тогда с нами был человек, не дававший нам провалиться в эту пропасть, в эту темноту, конца которой не видно. И когда её с нами не стало, то мы потихоньку начали терять себя. Как же это вообще произошло?
Увы, беда не приходит одна и, видимо, жизнь решила вбить нам эту истину в самую подкорку. Ещё через пару недель Грубого поймали на наркоте. Его отец совершил волшебство, отмазав его от копов, вот только после того случая Грубый появился на публике с охуительным фингалом под глазом, а после этого и вовсе пропал, перестав отвечать на звонки и сообщения. Я иногда проходил мимо его дома, пристально вглядываясь в окно, за которым располагалась его комната. Но ни разу на моей памяти там больше не горел свет.
Кайл здорово сблизился с малознакомым нам Рикки, который постоянно ошивался рядом. Они были как кураторы Анонимных Алкоголиков друг для друга. Только без трезвости и взаимопомощи. Взаимное саморазрушение с элементами какой-то на удивление пидорской привязанности друг к другу. Не то, что мне было не похуй на то, с кем общаются мои друзья, но этот тип раздражал меня до скрежета зубов. Его дебильные свитера в клетку, щенячьи глаза и татуха Guns and Roses на левой руке. Кто вообще набивает татухи с названиями групп? Не знаю, может, я и правда ревновал Кайла, который всё больше времени проводил с этим мутным парнишей и его друганами с соседнего квартала, а может мне искренне не хотелось, чтобы он связывался с подобного рода ебланами. Впрочем, подозрения мои оправдались, и вскоре Рикки въебался в фонарный столб, сев пьяным за руль отцовской «Хонды». Не знаю, почему это событие так подкосило Кайла, но он в тот же грёбаный вечер сорвался так, что я понял — это в последний раз. Больше не было того Кайла, который прошёл ёбаный Ад реабилитации, три месяца существуя словно в тюрьме. Не было того Кайла, который до последнего держался, стиснув зубы. Это был лишь едва-заметный чёрный призрак со зрачками размером с целые галактики, не помнящий ни себя, ни всего того, что было важным для него.