— А вы откуда такие? — спросил Степан. — Вас будто прямиком с зоны пригнали. Но вы в странную робу вбились.
— Нас с психушки привезли, — пояснил Кожура.
— Так вы психи?
— Были, но уже вылечились.
— Ну, да! — Степан недоверчиво уставился на Кожуру. — Псих, это навсегда.
— Армия лечит все, — поясняю я.
— Точно, братан! — Серега хлопает меня по спине ладонью. — Армия — лучший доктор! Выпьем за армию!
— Выпьем, — соглашаюсь я.
— Степан! Еще три пластика!
Степан достал из-под лежака три стаканчика, и в них с веселым бульканьем потекла водка. Она теплая и противно застревает в горле.
— А куда нас повезут? Кто знает? — спрашивает Роман, прожевав кусок сала.
— В Благовещенск. В стройбат, — отвечает Серега.
— В стройбате деды лютые, — хмуро произносит Степан.
— Главное вместе держаться. Тогда мы всех дедов зажмем, — самонадеянно заявляет Серега. Точно я говорю, кореша?
Все опять дружно кивают.
— Зажмем, зажмем.
Некоторое время все сосредоточенно жуют.
— Опять Харя идет, — настороженно произносит Серега, глядя мне за спину. Я оглядываюсь. К нам приближается лейтенант вместе с каким-то коренастым широкоплечим сержантом.
— Вот, все что есть. Выбирай, — ухмыляется лейтенант.
Сержант цепким взглядом изучает нашу компанию. Его широкую грудь украшает краснознаменный гвардейский знак и еще несколько армейских значков.
— Вот эти в сером, — уверенно произносит он после недолгих раздумий.
— Их из дурдома привезли. Они симулянты, — предупреждает лейтенант.
— Мне пофиг. Я их забираю.
— Как скажешь, гвардеец, — пожимает плечами лейтенант. — Психи, подъем! Смирно!
Мы вскочили на ноги.
— Моя фамилия Сукорюкин, — представился сержант. — Вам выпала честь служить в краснознаменном гвардейском мотострелковом полку имени Ленинского комсомола. Следуйте за мной!
— А я! Я тоже хочу в гвардию! — завопил Серега.
— Четвертый лишний, — ответил сержант и направился к лестнице. Мы переглянулись и ринулись за ним.
Спустились во двор на плац.
— Команда 117 ко мне! — зычно крикнул сержант. — В две шеренги становись!
Примерно два десятка человек сбежались в центр плаца и построились в линию. Сержант оглянулся на нас.
— А вам что пинка под жопу? Быстро в строй!
Мы дополнили шеренгу по правому флангу.
Сукорюкин забрал у всех новобранцев военные билеты, сложил их в полевую сумку, затем вытащил из нее какие-то бумаги и, заглядывая в них, провел перекличку.
— Товарищ сержант! Товарищ сержант! — жалобно заскулил, кто-то из призывников. — А я… А мне в туалет…
— Отставить разговоры в строю! Раавняйсь! Смиирно! Налееву! Шагом арш!
Ворота перед нами открылись. Наш неровный строй покинул двор сборного пункта На миг остро пронзило ощущение, что я сплю. После дембеля на гражданке мне не раз виделись сны, где я вновь и вновь проходил армейскую службу. Вновь и вновь во снах я проходил эти ворота. Но теперь это был не сон. Это был бред. Мне вдруг стало весело. Еле сдержался от нервного хохота.