Захожу в моечную. В ней широкие деревянные скамьи. На них серые оцинкованные тазы, скользкие мочалки и куски желтого мыла. Старые медные краны на кафельных стенах. Пар, плеск воды, голые лысые люди.
Смываю с себя пыль моего мира. Вместе с ней вода будто уносит память о нем, и он начинает казаться мне смутным сном.
Опрокидываю на себя пару тазов воды и выхожу в предбанник. Там через квадратный проем в стене ефрейтор южной национальности выдает форму.
— Размер? — коротко спрашивает он меня.
— Пятидесятый, сорок третий.
Ефрейтор выдает мне форму с сапогами и ремнем, темно синие семейные трусы, белую майку, пару портянок и полотенце.
— Следующий!
— Товарищ ефрейтор, а у меня в трусах дыра! — возмущенно крикнул кто-то из новобранцев.
— Большая? — спросил ефрейтор.
— Большая! На заду!
— Очень хорошо! Будешь гадить, не снимая трусов! Свободен!
Я оделся, присел на лавку, привычным движением намотал портянки и сунул ноги в сапоги.
— Все смотрим сюда! Буду показывать, как портянки наматывать. Стелим эту хрень на пол. Все видят? — Слесарчук окинул строгим взором новобранцев. Его взгляд остановился на мне.
— А вы, что сидите, товарищ курсант?
— А все уже, — ухмыльнулся я.
— Что все? Засунул, как попало? Снимай!
Я сдернул сапог. У Слесарчука выпал глаз.
— Где учился?
— В обществе ДОСААФ, — снова нагло ухмыльнулся я и тут же подумал, а не сморозил ли чего лишнего.
— Как фамилия?
— Назаров.
— Курсант Назаров! Показывай всем!
Я провел урок по наматыванию портянок. Уже минут через десять этот процесс был освоен всеми новобранцами.
— Правильное наматывание портянок это основа боеспособности бойца, — пояснял при этом Слесарчук. — Неправильно намотаете и останетесь без ног. Боец без ног это не боец.
— А как же герой летчик Маресьев? — осторожно спросил Вадик Павлов.
— Что Маресьев? — нахмурился Слесарчук.
— Он без ног был. Прополз по лесам многие километры, а потом летал и бил врага. Без ног.
— Как фамилия?
— Павлов!
— Курсант Павлов! Вы тоже будете ползать километры по лесу в полной боевой выкладке, если зададите еще раз идиотский вопрос. Всем на выход! Строиться!
Строем, громко топая вразнобой сапогами, мы возвращаемся к воротам части. Слесарчук заворачивает наш неровный строй с основного проезда направо к трехэтажному сурового облика зданию из красного кирпича. Это казарма. За ней среди деревьев просматривается еще одно точно такое же строение.
Возле входа в казарму несколько бойцов лениво красят в белый цвет бетонные бордюры.
— Слева по одному на второй этаж бегом марш! — командует Слесарчук.
На втором этаже нас встречает дневальный возле тумбочки. На тумбочке черный телефон. Широкий коридор. По его сторонам двери. Одна из них за железной черной решеткой.