Пока Виктор купался и воевал с гордой птицей, Лиза собрала на стол. Спиридоныч уже успел причаститься из небольшой чекушечки, стоящей среди мисок с салатами и двумя чистыми супниками. Запах бульона, свеженарезанной зелени отозвался в животе гостя утробным урчанием. А еще на кухне пахло сухими травами, висящими на окне, на старом буфете, и самогоном. Ковалев не удержался, чихнул.
— Будьте здоровы, Виктор… м-м-м…
— Сергеевич, — снова подсказал старику Ковалев.
— Во-во! — обрадовался захмелевший Спиридоныч и предложил, наливая из бутылочки: — Давайте, ребятки, за знакомство.
Виктор хотел было возразить: сколько можно знакомиться, однако рассудил, что с такой красивой хозяйкой грех не выпить. Пусть пока не на брудершафт.
После глотка наливочки, пахнущей малиной и смородиной, гость принялся с аппетитом поглощать еду.
— Хочу спросить, — обратился он к хозяйке, когда почувствовал сытость. — А до Макара долго ехать? Далеко?
Лиза ничего не ела: для завтрака поздно, для обеда не время. Она пила наливочку мелкими глотками, заедая ломтиками яблочка белый налив.
На вопрос гостя она пожала плечиком:
— Километра три.
На мгновение Виктор представил, как нежна загорелая девичья кожа, когда прикасаешься к ней губами. Как он целует трепещущую жилку на нежной шейке. Левую щеку щекочут душистые пряди, а под ладонью…
— К-хем… — откашлялся Ковалев, восстанавливая дыхание. — Неплохо было бы глянуть, чем Зот… то есть Макар занимается.
— Да чё там смотреть, — махнул рукой Спиридоныч. — Кузнец ен обнакновенный. Куеть да гнеть железяки.
— Вот и поглядеть бы.
Возница тяжело вздохнул: ему никак не хотелось подниматься из-за стола и ехать куда-то за три версты в такую жару.
— Давай, Спиридоныч. Поехали. — Виктора и самого начинало размаривать. Если сейчас не встать, то через еще одну стопку и вовсе не подняться.
— Ну, поехали, поехали, — пробурчал старик, напяливая кепочку. — Вот тить нету к старости покою.
У калитки Ковалев оглянулся: Лиза стояла на крыльце, закусив нижнюю губку, с обидой и печалью в глазах провожая гостя.