Люба так замечталась, что едва не пропустила момент появления призрака. Тюлевый занавес мешал ей хорошо рассмотреть происходящее, поэтому девушка подошла ближе и спряталась за большой черешней.
Дух мертвой женщины виделся ей серым столбом, то ли парящим, то ли стоящим у изголовья кровати. Лизка тяжело вздохнула, заворочалась.
— Прости меня, девочка… — Не голос — шорох песка. Да это призрак говорит со спящей! — Прости… Я не могу иначе.
Дух невинной покойницы не мог сопротивляться злому чарованию, совершенному на могиле. Заклятием Люба принудила его к совершению порчи и теперь едва справлялась с нервной дрожью, прячась за стволом дерева. Но ей хватило сил пробраться к одному из восьми столбов, держащих крышу беседки, чуть отодвинуть тюль. Призрак склонился над Лизой, желая запечатлеть на ее губах мертвящий поцелуй.
В саду послышались быстрые шаги — кто-то бежал по дороге к дому. Дух покойницы вскрикнул, отшатнулся от ложа, непонимающе глядя на свои пальцы, которые вдруг стали рассыпаться прахом.
Люба успела отойти в тень сарая, когда в сад ворвался Зотов с ятаганом в руке. Застал бы на месте — зарубил бы за свою Лизку, не раздумывая. Он вихрем ворвался в беседку. Люба тенью прокралась следом. Желание увидеть финал пересилило страх быть пойманной.
Призрак уже почти растаял.
— Прости… — прошелестел его едва различимый голос.
Кузнец стоял посреди беседки, пораженный видением. Он шумно выдохнул, когда последнее облачко тлена поднялось к потолку и растворилось в утреннем сумраке. Ятаган с легким шелестом скользнул в ножны. Макар аккуратно приподнял подушку под головой спящей, двумя пальцами вытащил тяжелый нож и отбросил на пол, словно ядовитого паука. Булатный клинок гулко упал на доски. Люба дрогнула — на секунду показалось, что нож летит в нее.
Проклятье! Освященный клинок берег Лизку, пока курганник ходил в старую усадьбу. Булат принял на себя чарование, став носителем наговоренного зла. Не получилось — жаль. Ну и ладно. Люба присела, стараясь не шуметь, поспешила к распахнутой калитке, а там — в старый сад и к усадьбе.
По дороге она встретила городского дружка Макара. Тот, пыхтя и ругаясь, тащил коровий череп. Похоже, это все, что нашел Зотов в усадьбе, но Люба сгорала от любопытства: а вдруг курганник сокровище припрятал на потом? Ведь о подвале никто не знает, кроме него и дурака Волохи.
Часть подвала усадьбы занимал склад магазина, отделенный кирпичной кладкой. Часть пустовала с давних времен, потому девушка справедливо полагала, что найти тайник не составит труда. Единственное, чего не хватало Любе, — фонарика. На улице посветлело, небосвод обрел серо-жемчужный цвет, бело-желтая полоса пролегла на востоке, но в подвале, как сначала показалось Любе, было совершенно темно. Если Зотов не закрыл тайник, то найти его можно было на ощупь, однако глупо надеяться на такую грубую ошибку курганника.