В городце было людно: на площадке перед идолами богов готовили «Даждьбожьи ворота». Вынесли бревна, пять из них поставили так, чтобы получились ворота. Два главных бревна каждый год выбирали новые. Наблюдавший за работой Благожит рассказал: еще на солоноворот, ровно полгода назад, сам он с другими большаками ходил в лес и там Лукома указал две прямые добрые березы. Их срубили, принесли в святилище, высушили, очистили от коры. В одном стволе проделали отверстие, его положили в «ворота» навроде порога. В отверстие вставили второе бревно, заостренное.
День был теплый, погожий, хотя небо шептало: к ночи не миновать дождя. Это предчувствие наполняло людей немного тревожным и все же радостным возбуждением. Даже Благожит оживился и уже не выглядел таким убитым. Когда он смотрел на отроков, в глазах его светилась надежда. Будто и впрямь ждал, что сегодня, когда скачет над миром сам Перун молодой на коне-огне, один из слуг его будет послан на помощь осиротевшим Хотимиричам.
На пение рожков собирался народ, и еще до полудня толпой был занят весь луг под холмом. На зеленой траве люди в белых сорочках с красной вышивкой, с красными поясами казались живыми цветами. Здесь собрались все жители волости, от мала до велика. Немало прибыло и гостей: прослышав, что будут выбирать жениха для княжьей дочери, многие бойкие отроки с согласия отца-матери решили попытать счастья. Родичи отправились с ними, но девок в толпе не оказалось, и женихи напрасно озирались, то взбивая, то приглаживая волосы.
Благожит тоже нарядился в красивый сукман, красный, как встающее солнце – из тонкой полушерстяной ткани, выкрашенный мареновым корнем. Такой был у него одного, и надевался раз в год – в этот самый день, когда небесное солнце набирает наибольшую силу, а его земное подобие выходит навстречу.
Дружнее и ближе заиграли рога, на площадке зазвенели бубны: три старших марушки стучали в них, стоя возле идолов. Поверх обычных белых одежд, на головах их, на поясах и на груди зеленели пышные венки.
Народ потеснился, освобождая дорогу. Древляне стояли на вершине холма, у самых ворот, неподалеку ждали со своими родичами и другие женихи: Жировит с Людомиром, Милокрас, сыновья местных старейшин. Все смотрели на лес за лугом.
И вот толпа оживилась и загомонила – на тропе показалось шествие. В первых рядах шагал белый конь, над ним плыло красное пятно – будто встающее солнце выезжало на чистом облаке из ночной тьмы. Позади с пением шла толпа. И чем ближе шествие подходило к Хотимирлю, тем лучше становилось видно – в нем одни девушки.