Несколько мгновений никто не знал, что сказать. Положенные обычаем слова приветствия застыли на устах. Слышался лишь шум перестроения и удивленные, опасливые восклицания.
– Что вы делаете? – вперед шагнул рослый, плотный мужчина с полуседой бородой, но крепкий и с твердым взглядом серых глаз – это был Путислав. – Вы же клялись, что с миром пришли!
– Здесь на вас зла не мыслят! – обратился к Эльге Чудислав, которого она только сейчас увидела среди знатных дреговичей. – А я именем князя своего поклялся, что и вы с миром идете, так не опозорьте нас обоих на старости лет!
– И мы ждали, что нас встретят по добру! – с надменным и оскорбленным видом ответила Эльга, не сходя с лошади, которую придерживали двое ее телохранителей. – И что я вижу? – Она устремила на Благожита вызывающий взгляд.
– Вот князь Благожит, – Чудислав указал ей на главу хотимиричей. – Вот это – Путислав, воевода. Это – родичи княжьи, Обаюн, Добычад, Целогость, Тугомер, Начеслав, Требогость… Другие – сродники их и ближники. Весь товар лицом – неужто не угодили? – улыбнулся он, скрывая за улыбкой беспокойство, не обманули ли и его русы притворным миролюбием.
– Товар! – воскликнула Эльга. По рядам русов пробежал негодующий ропот: убийц княжеских оружников из Перезванца киевские гриди считали своими кровными врагами. – На каком торгу ты брал этот товар, Благожит? – обратилась она к самому князю, на которого Чудислав ей указал. – Чем платил за него – кровью горячей? Животами отроков моих? Пять десятков человек погубили в тверже нашей – и теперь перед нами же добычей похваляешься? Богов своих постыдись!
Еще не договорив, она усомнилась, нет ли еще какой ошибки: такое глубокое, неподдельное изумление отразилось на носатом лице Благожита. Не более ясно понимали дело и его сродники.
– В какой тверже? – изумился он. – Кого мы-то погубили? Это вы погубили… сына моего…
– Мой сын пришел на твою землю как мститель за гибель наших людей! – Эльга слегка приподняла плеть, сдерживая желание обвиняюще указать на Благожита – перед ликами богов это было бы уж слишком дерзко. Она так и сидела верхом на лошади на краю площадки перед идолами, вся в белом, словно Утренняя звезда. – Едва листва распустилась, как разорил ты мою твержу на Днепре, Перезванец, истребил всю засаду ее – пять десятков отроков, и боярина Перезвана, и домочадцев! Так-то ты договор исполняешь, а ведь перед богами, – она указала на идолы, – клялся, что на твоей земле никакого вреда им не будет. За это мой сын пришел мстить тебе. И Перун благословил его поход!