С тем Карислава и вернулась в Хотимирль.
Свои приободрились: воля Толкун-Бабы разрешала и другим женихам попытать удачу. Но согласится ли Святослав на состязание?
Поначалу русы приняли эту весть с неудовольствием.
– Опять на колу мочало – начинай сначала! – бросил Острогляд. – Обо все же сговорились, столковались!
– Мой сын – княжьего рода и сам уже князь, ему невместно с простыми отроками тягаться! – обронила Эльга.
– Людомиров брат, Богуславич, тоже был княжьего рода, а не погнушался – дева наша стоит того, чтобы за нее хоть со Змеем биться! – возразил Обаюн.
– А нехороша – так не неволим, она без мужа не останется, – угрюмо добавил Ведень.
– Мы завтра дадим вам ответ! – быстро пообещал Мистина, пока туча взаимных обид не привела к грозе раздора. – До Перунова еще два дня – до тех пор все решим.
И, глянув на Эльгу, двинул бровью: дескать, я объясню.
Хотимиричи ушли, русы было загудели, но выжидательно умолкли.
– А если он проиграет? – не дожидаясь вопросов, крикнула Эльга Мистине. – Ему тринадцать лет! Он даже еще не вырос полностью! Раз это Перунов день – будут какие-то испытания для мужчин!
Святослав кусал губы, не зная что сказать и понимая лишь, что весь этот расклад задевает его честь. Недолгий, но бурный опыт отбил у него желание полагаться только на удачу, которую всякий человек княжеского рода получает вместе со своей божественной кровью. Главное, удача, которую посылают боги, не всегда совпадает с тем счастьем, к какому человек стремится по своей воле. Это он уже понял, но еще не научился примеряться к этому вертлявому челну, чтобы плыть, а не переворачиваться.
– Как бы дело ни сложилось, мы будем в выигрыше, так что тревожиться нечего, – успокоил всех Мистина. – Если мы одолеем, то получим невесту с благословения богов и ее собственных чуров, а тогда никто уж возразить не посмеет. Если проиграем, то за нами по-всякому останется головничество, то есть право три-четыре года собирать дань. А за три года жених наш подрастет и в силу войдет! – Он кивнул Святославу, и тот сразу приободрился, мысленно увидев себя шестнадцатилетним: в эти лета каждый проходящий год делает тебя совсем другим человеком. – Будет нам надо – мы тогда еще разок невод забросим. Но за три года всякое ведь случиться может…
– Если мы выиграем! – повторила Эльга, далеко еще не успокоенная. – Но если выйдут парни, которым уже сейчас семнадцать лет и больше…
Мистина задумался на несколько мгновений, потом взглянул на Святослава:
– Руку покажи.
Поняв его, тот наполовину стянул сорочку и показал предплечье с багровым шрамом от стрелы. Прошло два месяца, и хотя рубец выглядел свежим, особого беспокойства уже не причинял, только чесался и временами ныл.