…Мы, Петр Первый, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Князь Эстляндский, Лифляндский. Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский. Рязанский. Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и всея Северныя страны повелитель и Государь Иверския земли, Карталинских и Грузинских Царей, и Кабардинския земли, Черкасских и Горских Князей и иных наследный Государь и Обладатель…
Манифест, опубликованный в начале дождливого и холодного ноября, аккурат перед днём рождения наследника престола, произвёл эффект разорвавшейся бомбы.
«Подлый люд» крестился и вздыхал, тая надежду, что это первый шаг к мечте — воле. Мастеровые, горожане и мелкие чиновники из разночинцев злорадствовали: мол, вот вам, благородные, прямо по гербам да наотмашь. Зато дворянство, имевшее хоть какие-то земли и хотя бы одного крепостного, возмутилось до глубины души. Как это так — взять и запретить торговлю рабами, прикрепив их к земельному владению? Как это так — взять и приравнять их, благородных, к нехристям, что христиан на базаре продают? Что этот царь себе позволяет! Не хотим такого царя, хотим иного, который дворянству полную волю даст!.. В любом случае манифест не оставил равнодушным никого. Но волнений не воспоследовало. Пётр Алексеевич предусмотрительно приказал перед оглашением манифеста в столице и прочих городах привести в боевую готовность расквартированные там полки. Кое-где дворяне попробовали, было, всерьёз побузить, но блеск солдатских штыков остудил горячие головы. На том, собственно, всё буйство и закончилось.
Но главный бой был дан, как и предвидел император, в Сенате, где заседали самые владетельные крепостники империи.
Несмотря на болезненно-простуженный вид, Пётр Алексеевич явился в Сенат, собравшийся в расширенном составе, под ручку с женой. Сенаторы и их заместители по коллегиям тоже были донельзя возбуждены. Дебаты вышли жаркие: против Рюриковичей с Гедиминовичами и потомками ордынских князей единым фронтом выступили те самые «петровы выкормыши» — Меншиков, Кузнецов, Ягужинский, Остерман и прочие. Либо мужики, либо немцы, либо настолько мелкие дворянчики, что их ранее и не разглядеть было. Родовитые пеняли «выскочкам» отсутствием длинного ряда благородных предков, от века владычествовавших над жизнями холопов, а «выскочки» тоже не молчали.