— Чрезвычайно увлекательно.
Напрягшись всем телом, Юлиан медленно обернулся. И сам вытянулся в струнку.
Перед ними стоял Догвиль. Как всегда расставив ноги, а руки скрестив на груди. На лице каменная печать. Ветер вяло колыхал чёрный плащ за плечами сотника.
— А нельзя ли услышать столь замечательный план с начала? — Вопрос прозвучал с плохо наигранной учтивостью. — Я грешным делом проходил мимо и ухватил лишь самое окончание.
Если кто-то по его хрипатому голосу вдруг не понял, шутит он или нет, то прищуренные взгляд с сеточкой морщин в уголках глаза, напоминавших при свете дня пару капель расплавленной стали, объяснял тебе всё с предельной ясностью. И от того твоя душа стремилась заползти в пятки или куда подальше.
Молчание в их тесном кружке, повисшее среди разносящегося по округе шума стройки, длилось и длилось, становясь невыносимым. Догвиль ждал ответа.
— Да, собственно, ничего важного мы не обсуждаем, господин-сотник, — выдавил из себя Юлиан. Красноречие оставило его столь же резко, как нахлынуло. И к тому же ужасно захотелось чихнуть.
— Ничего важного? Так какой Бездны вы тут расселись! — взорвался Догвиль, брызжа слюной из перекошенного рта. — В то время как ваши товарищи честно работают, вы, дармоеды, прохлаждаетесь в сторонке! — Он двинулся на них грозной долговязой махиной, и они попятились. — Марш работать, иначе вылетите со службы к чёртовой матери! Отправитесь обратно в своё дремучее захолустье, откуда вас выпустили по божьему недосмотру! Будите до конца жизней коровам хвосты крутить!
— Но как же… мы же… эти мешки и… — пролепетал ошарашенный случившейся несправедливостью Лопух.
Догвиль сделал к ним ещё шаг. Правая рука сжата в кулак, левая знакомым движением потянулась к рукояти меча у пояса.
— Так точно! Уже выполняем! — разом вскрикнули приятели. Спотыкаясь и не оглядываясь, едва ли ни в припрыжку, они кинулись прочь от не на шутку рассвирепевшего командира.
— Кого только в армию не набирают. Ещё на границу посылать додумываются… Штабные крысы. — Праведный гнев с трудом отпускал сотника.
Как только четверо их занятых делом сослуживцев, несущих на плечах длинное бревно (по эту сторону от Стены в ближайшей округе не росло ничего выше ракитника), освободили проход, бездари скрылись в толще угловой башни. Догвиль ещё некоторое время смотрел им в след, потом перевёл взгляд на строительные леса. Возле них полдюжины солдат, руководимых строителем из Бермонда, мешали в широком корыте крепёжный раствор.
— Ты куда столько раствора бухаешь, увалень тугодумный! Половина же расплещется, пока его подымут. — Все стражники, а с ними и городской мужик, хотя его-то подобный окрик никак не должен был касаться, испуганно воззрились на сотника. Догвиль же обращался лишь к тому из них, кто перекладывал лопатой раствор из корыта в меньшую бадейку. — А ну, подошёл ко мне. Бегом!