Юлиан едва не заикнулся о неоконченном столичном университете, но вовремя прикусил язык.
Сидящие за столом зашевелились все разом. Заскрипели подвигаемые кресла, послышались тихие разговоры. Брякнули чашки. Амбал обменялся парой фраз с влиятельным сеньором и довольно опрокинул в себя очередной бокал. Его собеседник улыбнулся:
— Хорошо, мэтр, мы вас поняли. Но о том, следует ли зачислять этого солдата в состав отряда, пусть решает господин комендант.
Швабрю не думал ни мгновения:
— Я распоряжусь перевести его в группу нашего представителя в походе — сеньора Дваро Догвиля. Он его действующий командир, пусть таким и остаётся. Надеюсь, мои люди будут вам полезны.
Сказав это, комендант пригубил вина и позволил себе расслабиться. Совсем чуть-чуть, чтобы морщины на его лбу перестали быть столь категоричны.
Юлиан никак не мог сложить для себя целостности происходящего. О каком ещё переводе говорит Швабрю?
— Солдат, сеньор Догвиль разъяснит тебе задачи твоего нового назначения, — заверил его обладатель перстня. — Поздравляю, тебе доведётся поучаствовать в весьма неординарной компании.
Юлиан выслушал, вроде бы даже поняв, о чём ему говорят.
И тут неизвестно кто (уж не тот ли самый дьявол, посулов которого так призывают опасаться церковники?) толкнул его под руку (вновь). Находясь в оглушённом состоянии, он сам обратился к зеленоглазому. И не со словами должной благодарности, а с наинаглейшей просьбой:
— Милорд, позвольте? — Сделав вид, что принял рассеянный взгляд последнего за согласие, Юлиан спешно докончил: — У меня есть товарищ. Он также служит в нашем гарнизоне. Прошу вашего указания и его зачислить в… в отряд преследования.
Почему он заговорил о Лопухе с этим чужаком? Очевидно, почувствовал, что иначе его просьбе вовек не суждено будет превратиться в жизнь. Да и желание насолить Швабрю с Догвилем за то, что втянули его в свои интриги, имело место.
Комендант рявкнул что-то злое. От его былого спокойствия не осталось следа. Догвиль и трое других сотников подпрыгнули как укушенные. Сир Родгер прищурился. Мордоворот одёрнул плащ и потянулся за следующей бутылкой взамен опустошённой. Мэтр Кроули, склонив голову на бок, застыл посреди зала, весело разглядывая храбреца и его возмущённое начальство.
Юлиан внутренне сжался в ожидании неминуемой расплаты. Что он, тупица, творит?! Сейчас грянет…
— Что ж, пожалуй, это можно будет устроить, — по-дружески подмигнул ему зеленоглазый.
* * *
Собрание перешло к вопросам непосредственной подготовки Стены к обороне, Юлиану же великодушно позволили удалиться. Пересекая крепостной двор, по которому сновал занятый дневными заботами народ, он вынужден был остановиться и перевести дух. Ноги его заплетались. Бешеный рой мыслей разрывал голову. Но над всеми ними довлело два вопроса.