Владыка, как оказалось, довольно давно и пристально следил за деятельностью Дана. И обещал поддержку Дану. В делах, направленных на пользу Новгорода. Но неофициально. Официально ранг церковного сановника не позволял.
— Не должна церковь, — сказал архиепископ, — открыто вмешиваться в дела мирские, напрямую управлять городом.
И Дан его понял — холодный северо-восток Европы — это не солнечная Италия, где католические сановники зачастую являлись и мирскими владыками. Розыск же напавших на Дана и Домаша татей, учиненный владыкой, и временные посты из воинов-монахов, на выходах из города объяснялись очень просто…
Иона родился в Новгороде. Став монахом, он не слишком задумывался об окружающем его мире. Он просто делал то, к чему, как он думал, у него было призвание — служил богу. А все вокруг было вторично и не очень важно. Однако, дослужившись до высшего церковного чина и вынужденный теперь, в силу своего положения, смотреть на мир шире — не только, как рядовой священнослужитель, но и как один из управителей города, Иона понял, ему не нравится то, что происходит с Новгородом. Господин Великий Новгород, самостоятельный, свободолюбивый город, с мнением которого ранее считались все соседи, город, где княжил еще Рюрик и «откуда есть пошла земля руськая», неумолимо превращался в рядовое, разве что несколько великоватое, заштатное поселение. Место, каких много на просторах и Руси, и Германии, и прочей Европы… Иона не мог найти этому объяснения. И винил во всем сильных и жадных соседей, окружавших Новгород. И, не в последнюю очередь, Москву. Не столько сильное, сколько жадное московское княжество все время отщипывало по кусочку от Новгорода и только и ждало момента, когда город детства Ионы, город, к которому он привык и в котором он родился, окончательно ослабеет. Иона видел, что еще год-два и Москва совсем завоюет новогородскую землю. И, вдруг, чудо, появилась надежда! Надежда, изменить судьбу Новгорода, сделать его не слабее соседей. Надежда, связанная с неизвестно откуда прибывшим в Новгород литвином Даном. Этот литвин или, как утверждали — правда, не очень понятно, зрячие старцы, а еще, как донесли владыке — недавно появившийся слух, скрывающийся чужеземный боярин, если отбросить в сторону все его, заморского боярина сомнительные пророчества, видел то, что не мог увидеть даже он, Иона. Не говоря уже о погрязших в ежедневных заботах мирянах… Более того, этот заморский боярич сумел показать боярам новгородским — боярыне Марфе, посаднику Дмитрию и тысяцкому Василию, а также ему, Ионе, то, что происходит в Новгороде на самом деле. Показать то, что они не видели. Показать, что, несмотря на имеющиеся в Новгороде проблемы, он все равно очень силен, и уж всяко не хуже соседних Москвы и Ливонского ордена. Только нужно правильно использовать его силу… Даже несколько простеньких советов «литвина» при минимуме денежных трат и весьма слабеньких усилиях со стороны города, продемонстрировали новгородским боярам и Ионе имеющуюся в городе мощь. И чернь сразу стала меньше восхвалять московского князя, особенно после того, как на торжище, на лобном месте, при всем «честном народе» несколько бывших мастеров и купцов московских просили помощи у новгородцев и рассказывали, почему бежали из-под руки московского князя. Литвин назвал это очень длинно и непонятно — «ин-фор-ма-ци-онная ди-вер-си-я». То есть, литвин, прекрасно знал, что делал и что нужно делать для того, дабы Новгород снова стал сильным… И, вдруг, на литвина и его подельника, бывшего воина из пограничной засады-гарнизона Домаша, совершают нападение. Нагло, днем, на виду у работающих на стенах города новгородцев! Иона тогда здорово испугался, испугался за странного заморского аристократа, в которого поверил и с судьбой которого теперь связывал столько надежд, связывал судьбу Новгорода. Испугался, что его может убить какая-то лузга, тати без роду и племени, которых даже трудно назвать адамовым племенем. И сразу отдал приказ монахам-воинам из архиепископского полка найти этих тварей, покусившихся на его надежду, надежду изменить судьбу города. А заодно и так напугать людишек, занимающихся ночным разбоем в Новгороде, чтобы намертво вбили в голову имя-прозвище «литвин Дан» и обходили его десятой дорогой. Ибо помнили, что находится сей «литвин» под охраной, особой охраной, новагородского владыки Ионы…