В апреле напряженное положение на Дальнем Востоке достигло кульминации — Россия, Франция и Германия потребовали от Японии вывести войска из Китая. Елка точно знала, что Япония на войну не решиться (да и странно было бы ожидать от японцев откровенного самоубийства… Хотя, конечно, Первое Правило Волшебника гласит, что люди глупы — дык ить не настолько же!!!), но отзыв в этих обстоятельствах лучшего из русских адмиралов выглядел бы по меньшей мере странно.
Только к лету 1895 года обстановка на Дальнем востоке несколько разрядилась. Япония под давлением Англии, которой не понравилась сложившаяся коалиция Франции, Германии и России, согласилась с требованиями, предъявленными Парижем, Берлином и Санкт-Петербургом. Хотя перспективы России выглядели мрачно: японцы откровенно дали понять, что ничего не забудут и ничего не простят. Однако контр-адмирал Макаров тут же отбыл в Санкт-Петербург "в распоряжение Морского Ведомства". О том, что его уже давно дожидалось кресло исполняющего должность начальника Морского Департамента Имперской ЕИВ Канцелярии, пока говорить не стоило. Рановато.
9.
В принципе, Александру не слишком волновало время отбытия какого-то там контр-адмирала с другого конца света. Критической точкой являлось время его ВОЗВРАЩЕНИЯ. Если Макаров не отбудет в Петербург для вступления в должность… Что ж, начало скандала просто застанет его на должности. Всего делов. Никакой угрозы того, что будет упущен прекрасный повод как следует замутить воду в ГАУ и Морском Ведомстве одновременно, в этом не было — замыслы Её Величества никогда не были одномерны.
Вот только прибыть в Россию Макаров должен в строго определенный момент. Чтобы Император находился именно в нужном состоянии! Иначе… иначе пропадет великолепный шанс выловить в этой мутной воде ну о-очень увесистую рыбку.
Но адмирал — слава Господу за его маленькие благодеяния!!! — отбыл вовремя.
И грянул бой, какого давно не бывало.
Поводом к грандиозному сражению была поданная на Высочайшее утверждение десятидюймовая береговая пушка длиной в сорок пять калибров. Изначально она задумывалась как единая морская и береговая пушка, но, поскольку ГАУ пожелало иметь орудие попроще, подешевле и с лафетом образца 1870-х годов — с откатом станка по наклонной поворотной раме и накатом под воздействием силы тяжести — то взаимозаменяемость по телу орудия полетела ко всем чертям и осталась только частичная унификация по боеприпасам.
Дело в том, что все морские крепости и система береговой обороны принадлежали Военному Ведомству чуть ли не со времен Петра Великого — поэтому береговую артиллерию в России проектировали генералы сухопутной артиллерии. Во флотских проблемах и перспективах они разбирались примерно так же, как свинья в апельсинах. В результате их трудов система БО Российской Империи получила бы орудие, устаревшее по калибру лет на пять: непрерывный рост тоннажа броненосцев флота "вероятного противника", калибра орудий и длины стволов, толщины брони и совершенствование систем обеспечения непотопляемости требовал соответствующего увеличения калибра хотя бы до "английского стандарта" в двенадцать дюймов… А по лафету и вытекающих из его устройства скорости горизонтальной наводки и скорострельности десятидюймовка устарела