Согласно замыслам, в случае возникновения "ситуации, угрожающей войной", в океан должны выйти несколько — от шести до пятнадцати — крейсеров, как изначально флотских, так и переоборудованных из торговых пароходов. Получив через один из нейтральных портов известие о начале военных действий, оные крейсера начнут войну против вражеской морской торговли, снабжаясь с заранее зафрахтованных пароходов тех же нейтральных стран. Оперирующие на коммуникациях крейсера должны были опираться на опыт рейдеров Конфедерации (особенно — знаменитой "Алабамы"), попортивших немало крови Северу во время американской Гражданской Войны 1861–1865.
В теории все выглядело прекрасно — и во времена, когда Л.П. Семечкин был кавторангом, адмирал Шестаков — морским министром, самой мощной взрывчаткой — обыкновенный черный порох, а главной движущей силой военного корабля являлись паруса, это даже могло сработать. Может быть. Но с той поры прошло пятнадцать лет!
Парус давно заменили паровые двигатели, появились В РАЗЫ повысивший дальнобойность орудий бездымный порох и мощнейшие взрывчатые вещества бризантного действия вроде мелинита, тротила, лиддита и шимозы… Противостоять ЭТИМ пушкам и ЭТИМ снарядам обычное железо гражданских пароходов более не могло! А на ногах крейсерских судов появилась гиря по имени "уголь" — зависимость "флотских" крейсеров от угольных станций была АБСОЛЮТНОЙ.
В этих условиях древность вроде "Забияки" или клиперов типа "Крейсер", также постройки 1878–1880 годов, попытавшаяся выйти в море через Балтийские Проливы и начать крейсерскую войну, будет выглядеть… Ну, скажем, как древнегреческая трирема, пытающаяся таранить "Бисмарка".
3.
Последним по порядку — но отнюдь не по значению! — грехом великого князя был так называемый "Либавский проект". Генерал-адмирал еще во время траурной поездки начал очень, очень настойчиво уговаривать племянника строить в Либаве первоклассную военно-морскую базу. Да, Либава была незамерзающим портом — в отличие от всех остальных русских портов Балтийского моря. Но это было её единственным плюсом. Все остальное относилось к недостаткам.
Для начала — здесь не было НИКАКИХ условий для создания крупной военно-морской базы: низменный песчаный берег, малые глубины, подвижные пески, отсутствие закрытой от ветров якорной стоянки…
Оборонять этого "Белого слона", возведенного всего в тридцати верстах от границы с германской Восточной Пруссией, также было бы как минимум неудобно — поскольку сухопутную крепость поневоле пришлось спланировать так, что ряд господствующих высот оставался вне линии фортов! При этом строительство ВМБ в Либаве являлось наглым вызовом Германии, ибо использование её могло быть хоть сколько-нибудь целесообразным ТОЛЬКО в случае