Если она его отпустит, если он уйдет отсюда невредимым, что он станет делать в первую очередь? После того, как выспится, конечно. Станет искать все возможные сведения о ней. Тем же способом, что и она о нём — через интернет. Не без помощи Сильвии, естественно. Точнее, это он будет ей помогать. По крайней мере, постарается. А может быть, они попытаются отыскать других кандидатов в обвиняемые. А она будет следить за ними, предполагая, что Ник знает что-то об альбоме. Тогда ей выгодно его отпустить. Но это значит, что альбома у неё нет, и она до сих пор его ищет. В этом случае допрос имеет смысл. И вопросы содержат какую-то логику. Так крала она альбом, или нет? Он почувствовал, что запутался. Голова уже отказывалась соображать…
Из-за стены раздалось детское хныканье. Наверное, самый младший ребенок проснулся первым и требовал внимания к себе. Родители не спешили его проявлять. Малыш похныкал-похныкал и затих.
— У вас есть дети, мисс Фуллертон?
— При моей работе, Ник, дожить до сорока — уже подвиг. Заводить детей было бы слишком жестоко. По отношении к ним.
— И никогда не хотелось эту работу бросить?
— Тебе сложно будет понять, но у меня мало желаний, связанных с работой. Я просто инструмент. Со свободой воли, но это свобода выбирать способы решения задачи, а не оценивать её привлекательность. Или их приятность. Способов. Может быть, я, в этом смысле, и не совсем полноценный человек. Хотеть бросить работу, или не хотеть этого можно, только если ты как-то к ней относишься. А её просто делаю. Ты-то не желаешь завязать?
— Я?!
— Ну да. Прямо сейчас начать новую жизнь. Какого-нибудь архитектора, судоремонтника или тренера по подводному скалолазанию.
— А можно я продолжу старую жизнь частного детектива?
— Можно, конечно. Вопрос только, надолго ли? Хотя, решать тебе.
Ник посмотрел на часы. Даже если он уйдет сейчас, дома будет не раньше шести. Уже светать начнет.
— Так, может, я пойду? — он кивнул на свои вещи на столе.
— В полицию?
— Домой. Что я в полиции скажу? Я ведь почти ничего о вас не узнал. Могу лишь молча развести руками. Дескать, прости лейтенант, не получилось.
— Смотри… Я ведь, в работе руководствуюсь не гуманностью, а целесообразностью. Если сообразно моим целям человек может остаться живым, ему ничего не грозит. А если нет, то его судьба начинает зависеть не только от него. Но и от соотношения его сил с моими.
— Понял, — кивнул Ник, забирая со стола телефон, пистолет и все остальное. — Будем надеяться, что наша следующая встреча не закончится кровопролитием.
— Будем, будем… Тебя проводить до черного входа? Или опять крышами пойдёшь?