Соня мычит, но это не мешает оратору продолжить свою проповедь.
— В момент мучений вместе с криком из человека начинает сочиться вещество его души. Я буду пить его, как лекарство. А потом ты отдашь мне свою душу с последним поцелуем. Ты добра, разве ты не хочешь спасти меня? Разве мое спасение не спасет тебя? Вы ведь все хотите спастись. Разве человек не живет для счастья других? Так вот. Я — другой! Ты должна быть счастлива, что поможешь мне.
Маньяк стискивает железными клещами пальцев лицо Сони, из ее глаз текут слезы. Маньяк делает первый надрез. Белизна кожи расступается кровавой улыбкой, и по руке Сони течет кровь. Но соня почти не чувствует боли, ужас так переполнил ее адреналином, что первый же надрез взрывает Соню адреналином. Адреналиновые вспышки вышвыривают ее из реальности в раскаленную бездну ада. И Соня цепляется за край колодца, но окалина по краям обжигает, и она кричит, кричит, пытаясь в крике набрать силу для войны, но крик ее уходит внутрь тела и сильнее взрывает его.
Волчьи глаза маньяка блестят адреналиновым голодом, он втягивает в себя энергию ада. Волны адского жара расплескиваются в пространстве и горячая искра обжигает эфирное тело Джонни. Он останавливается и затихает. Там, в подспудной тишине, к си бемоль минор добавляется соль. Чистая Сонина соль второй октавы. И в аккорд добавляется мажорное звучание. Это толчок силы для Джонни. Теперь он слышит голос Сони — ее крики, крики ее ужаса, больше похожие на крики ночных разъяренных кошек, раздаются у него в голове, и он идет на этот звук.
Вскоре тайная месса перестает быть тайной. Зрение Джонни, и слух, и чувство ритма обостряются — теперь он видит все ярко освещенным. Его мысли коротки и точны, как выстрелы, движения неуловимы и плавны, как удар кошачьей лапы.
Джонни недолго думает — пока он еще не отразился в глазах Сони, надо успеть сделать единственно верное движение. На ошибку нет ни времени, ни права. Мужик со скальпелем жуток. Это великан с огромными граблями. Это не малыш, оскорбленный ростом. Малышам нужна власть, великаны алчут крови.
Джонни на расстоянии срастается с телом маньяка, так парус срастается с ветром, и, угадав его поворот, кидает монтировку. Она летит по начертанной в пустоте линии. По линии смерти, не по линии жизни, и геометрия тут ни при чем. Геометрия всегда на службе у событий. Целиться нужно в событие, а не в цель — тогда и с закрытыми глазами попадешь.
Стальной конец попадает точно в правую почку монстра.
Гора мяса опадает на землю, Джонни подбегает и добавляет между лопаток.