Соня спит. И ей снится сон. Сон снится ей сразу в виде японского аниме. Икар и Дедал стоят на скале. У Икара лицо Сони. Жара, пот течет по лицу, соль на губах. Огромная тень падает на почти готовое крыло. Икар поднимает голову и видит Дедала.
— Человек не птица, брось эту затею, — говорит Дедал.
Икар не согласен.
— Человек умнее птиц, мы из нее суп делаем. И уступим им право смотреть на нас сверху?
— Уйми гордыню! Птицы летают, потому что просты и бесхитростны. За это бог наградил их крыльями.
— Нет. Я не смирюсь! Отойди!
Икар берет крылья и направляется к краю скалы. В небе парит альбатрос. Икар прицепляет крылья, затягивает ремни, разбегается, прыгает. Он летит! Все выше и выше! Он парит над сверкающим морем почти наравне с альбатросом. Взмах-взмах! Еще выше! Еще! И вот уже лучи солнца обжигают его лицо. Внезапно крылья вспыхивают, словно бумага над пламенем газовой конфорки. Икар кричит и летит вниз пылающим мотыльком, на камни. Удар!
Соня резко открывает глаза и вскакивает. Ветер распахнул окно и теперь стучит рамой о стену. Шелест листвы. Соня поднимается с постели, подходит к окну и закрывает его. Но ей не спится. Она одевается и выходит из комнаты.
Чайник закипает быстро, и шум его кипения такой дружеский. Да, именно дружеский. Чайник — самый надежный друг человека ночью. Сначала он сердится, что его потревожили, а потом затихает умиротворенно. И чай, это волшебное растение, дарит кипятку свой аромат и вкус.
Соня смотрит, как оседают чаинки на дно стакана и ждет, когда чай остынет. В свете желтой лампы растение с огромными листьями, похожими на лапы лешего, танцует на еле заметном ветерке.
Появляется Одиночество. Сонин близнец цвета электричества тихо сидит напротив нее и улыбается.
— Как думаешь, Рита вернет его? — спрашивает Соня.
— А тебе-то что?
— Ну, если она сможет, значит, и я могла, — задумывается Соня.
Одиночество усмехается.
— Все еще жалеешь?
Соня качает головой.
— Нет. Но… Есть какая-то незаконченность. Я ведь тоже не ангел. Была и моя вина в чем-то.
— Не надоело? Целый год по кругу. Одно и то же. Рите-то все говоришь, как умная. Скажи лучше, что ты решила?
— О чем ты? — Соня насторожено смотрит Одиночеству в глаза.
— Ну-ну. Типа не понимает она. Я про Джонни. Пойдешь завтра?
— Пойду, — подумав, отвечает Соня.
— Серф? Или серф с Джонни? — в глазах Одиночества насмешка.
— Серф. Мне это надо. Ветер, вода. Свобода. Это танго с ветром. А Джонни — он странный. Но я ничего не хочу. Он пугает меня, мне кажется, он придурок.
— Ты вроде оправдываешься? — Одиночество царапает Соню взглядом.