— Держи! — Джонни протягивает Соне небольшую южную раковину. Она белая, шипастая и совсем нездешняя.
— Вау! Последний раз я видела такую в Египте. В Черном море они не водятся. Я обломала тебя?
Соня заглядывает в глаза Джонни и с удивлением чувствует тревогу. Она думает о том, что Джонни хотел удивить ее, и в это не было ничего плохого. Надо было просто подыграть ему. Но… а вдруг это чувство — лазутчик. Соне становится страшно. Она замирает с раковиной в руке. Шипы колют ладонь, и ей мерещится в этом знак.
— Немного, — признается Джонни. — Я купил ее утром на бульваре. Хотел развлечь тебя. Видишь? У меня нет от тебя секретов. Как тебе удалось такое сделать со мной? Даже не знаю.
— Спасибо. Она красивая. Ладно. Будем считать, что ты достал ее со дна. Ведь ты достал бы. Да?
Джонни улыбается, а вода несет их к берегу. Соня смотрит в воду и болтает ногами. Она чувствует, что сдала свою крепость. Что таможня пропустила Джонни, поставив штамп в паспорт не потому, что Джонни не везет контрабанду, а потому что ее не нашли. И контрразведка уже приняла решение не спускать с Джонни глаз.
Джонни рывком выбирается на доску. Между ними мачта — как кинжал, как шлагбаум таможни, как решетка тюремной камеры. Джонни начинает разглядывать свои раскаленно-красные ожоги на руках.
— А все-таки, — говорит Соня, — тебе стоит надеть что-то с длинным рукавом. Будут волдыри.
Джонни усмехается.
— Какое дело тебе до простого парня с пляжа?
— Ты прав. Никакого. Это ты хотел услышать?
Джонни брызгает на Соню водой. Соня улыбается и рассматривает раковину. Они молчат.
Вода — темная, огромная масса медленно вздыхает под серфом. И внизу бездна.
— Кажется, там — бездна, — говорит Соня.
— Но ведь и небо тоже бездна. Я люблю быть здесь. На грани двух бездн. Здесь я лучше понимаю жизнь. Здесь она такова, какова есть на самом деле.
— И что ты про нее понял?
— Понял, что ты во всем виновата. Это из-за тебя я болел в детстве ангиной. И вообще, все, что было со мной, было из-за тебя. Ты была причиной всех моих историй.
— Как я могла быть причиной? Ты же меня тогда еще не знал.
— Причина всегда в будущем, — говорит Джонни. — Цель — вот причина всех поступков. Разве нет?
— Ты меня запутал. Тогда получается, что причина того, что я тут с тобой разговариваю, где-то впереди?
— Думаю, да.
Соне становится тревожно, она думает минуту и принимает решение.
— Знаешь, мне пора на берег!
— Как скажешь.
Джонни начинает поднимать парус. А Соня опять вспоминает. Джонни чем-то напоминает ей Вадика. Чем? Взглядом охотника? Тем, что по его лицу не прочитать его мыслей? Тем, что никогда не знаешь, что он придумал?