Они вместе выполняют шаги, повторяют несколько раз. Джонни спотыкается, пытается ничего не напутать, заплетается ногами, падает. Это смешно. Соня смеется.
— Прости! Ничего не выходит. Я такой тупой.
— Ага. Это тебе не под парусом на доске, — злорадствует Соня. — Тут соображать надо. Да! Да!
Они смеются.
— Смейся, смейся. Над…
— … бедным парнем с пляжа, — заканчивает Соня, и они вместе хохочут. — Знаешь, что такое танго?
Они так близко-близко, и Соня понимает, что глупо и дальше делать вид, что это просто урок танго и ничего больше.
— Танец? — Джонни валяет дурака.
И Соня это прекрасно видит. Но она все еще надеется, что наступит утро, и снова все вернется обратно. Джонни — ее инструктор, и она платит ему за серф. И все. И ничего больше. Если бы только не проклятая скука. Скука на стороне Джонни. Надо будет что-то придумать, чтобы уничтожить этого врага. Но это завтра, а сейчас… Джаст фо фан.
— Это когда два врага, мужчина и женщина, встречаются, чтобы убить друг друга и стать одним целым. Это охота.
— Мне нравится эта идея, — задумчиво произносит Джонни. — Но…
— Но сначала надо научиться не заплетаться ногами. Давай повторим. Раз, два…
Они снова начинают танцевать. Они смотрят друг другу в глаза, и их лица отражаются друг в друге. Лицо Сони становится похожим на лицо Джонни.
И вдруг случается что-то неожиданное. Облако фиолетовых бабочек трепещет вокруг них. И Соня видит этих бабочек, и Джонни тоже их видит, и они оба заворожены.
В темноте плещет море и играет танго из бумбокса.
Соня спотыкается и останавливается. Джонни смотрит на нее тревожно и поддерживает за локоть.
— Нога.
— Эй! Шашлыки готовы! — кричит Рита, держа шампуры. — Идите!
И они идут, и Джонни так и держит Соню за руку. Только уже у костра он отпускает ее и ждет, когда она усядется на ствол выброшенного морем дерева.
— Держите! — Рита передает шампуры Соне и Джонни. — Запах-то какой. М-м-м! С ума сойти!
— Хорошая рыбка. Свежая. Знаю, у кого покупать, — говорит Джонни и вгрызается в шашлык.
Соня смотрит на него и понимает, что Джонни сейчас кусает не мясо рыбы — плоть Сони. Ее тело. И она. Она тоже. Они вместе проваливаются в странный сон, где белыми сполохами в темноте мечутся их тела, где дыхание сливается в одно, где они чувствуют обжигающие волны страсти. И они грызут, грызут рыбу, убиенную вместо, принесенную в жертву. В жратву. А так они ели бы друг друга, обезумевшие от желания познать друг друга, аки младенец, познающий мир через сосец матери своей. Являясь в мир оттуда, из темноты матки, из темноты небытия, мы всю жизнь мучительно пытаемся понять, в чем тайна бытия. Как пустота превращается в пузырь, содержащий в себе жизнь, как эта жизнь проламывает пелены небытия, проявляясь из несуществования, и куда потом исчезает жизнь, оставив ненужное, использованное тело. Из глины вышел, в глину ушел. И сам есть глина. Дыхание глины.